Предания и мифы средневековой Ирландии - [87]

Вскоре сошлись воины Лейнстера и Лет Конн, и завязалось сражение и схватка, ужасней которой не бывало еще в Ирландии. Геройской и грозной была та кровавая гибельная схватка. Немало было королей и вождей, благородных людей, королевских родичей и Воинов, что простились там с жизнью. Сыта была копьеносная большеротая Бадб в этот час, и горевали любящие матери, оплакивая, грустя и проливая слезы над благородными детьми.

В той битве не явился и не поддержал Уи Нейллов дух Колумкилле, ибо над воинством лейнстерцев узрел он Бригиту, устрашавшую отряды Лет Конн. Тогда обратил в бегство Аэд, король южного Лейнстера, Фергала и мужей с севера. И поразил он самого Фергала, а с ним Буана, сына Байле, короля Альбы. В той битве пал и Доннбо, и не прежде погиб Фергал, чем лишили его жизни, ибо сражался он, защищая короля. Оттого и зовутся так Бри Буан и Кнок Фергайл.

Пало там сто шестьдесят воинов короля, и среди них Конал Менн, король рода Каирбре, Форбасах, король рода Богуйне, Фергал Уа Аитехда, Фергал, сын Эохайда Лемна, король Тамнах, Кондалах, сын Конанга, Экнех, сын Олку, король Аиртир, Койбденах, сын Фиахра, Муйргиус, сын Коналла, Летайтех, сын Ку-карата, Аэтген, внук Матгне, Нуада, сын Орка, король чужеземцев, девять потомков Маэлфитрига. Вот короли с севера, что погибли в той битве.

А вот короли южных Уи Нейллов, что пали в сражении: Фланд, сын Рагналла, Айлиль, сын Ферадаха, Аэд Лайгнех, внук Кернага, Суибне, сын Конгалаха, Ниа, сын Кормака, Дуб-да-крих, сын Дуб-да-инбер, Айлиль, сын Коналла Гранта, Флайтемайл, сын Длутаха, король Корбре Кромма, Фергус, внук Эогана.

Так говорил о том Нуаду, внук Ломтуйле[410]:

В полдень над Алмайне,

сражаясь за скот из Бреги,

красногубая и копьеносная Бадб пропела

над головой Фергала победную песнь.

Трусов покинул Мурхад,

пристал он к крепчайшим на свете,

меч обратил на Фергала

с героями с юга от Алмайне.

Погибло сто благородных вождей

и с ними сто крепких стражей,

да девять летящих безумцев[411],

и воинов с ними семь тысяч.

И случилась та битва на третий день декабрьских ид, если считать по солнцу, и в четверг, если считать дни недели.

Потом захватили лейнстерцы с Мурхадом Уа Майглинне, королевского шута, и заставили его крикнуть "криком шута". Воистину громким и славным был этот крик, так что немало ирландцев знают с тех пор и доныне "крик Уа Майглинне". После этого нанесли шуту удар мечом и отрубили голову, а крик его, как говорят ученые люди, еще три дня и три ночи стоял в воздухе. Оттого и говорят "крик Уа Майглинне", который загоняет людей в болото.

Сказал тогда один геройский муж из коннахтцев своим сыновьям:

— Не бросайте меня, о юноши, ведь крепче полюбит вас ваша мать, если вы заберете меня с собой!

Обернулись они к нему и подняли отца на древки своих копий.

— Не унесут они тебя! — вскричали лейнстерцы и убили Аэда Лайгена. Между тем Аэд Аллан, сын Фергала, бежал с поля битвы и оказался у Лилках, во владении одного чужеземца по имени Крайбтех, и попросил его защиты. Пруденс называли того чужеземца, и спустился ангел на конек крыши его дома, ибо в образе священника обещал всегда оставаться при церкви[412]. Спел тогда Аэд такую песнь:

На земле не могли мы найти

Алмайне, что лучше была бы,

после сражения мы не обрели

Лилках, что был бы так светел.

Был этот день счастливым для Лейнстера. Лишь Ку-Бретан избежал напасти из-за песни, что спел он накануне вечером.

Всю ту ночь пили лейнстерцы и веселились. И сказал тогда Мурхад одному из отрядов, чтобы отправились воины на поле битвы за головой врага, и посулил тому, кто пойдет, семь кумалов.

— Я пойду! — сказал один храбрый воин из мунстерцев.

Вышел он наружу в платье для сражения и схватки и приблизился к тому месту, где лежало тело Фергала. Там вдруг услышал он голос из воздуха, да и все остальные слышали его:

— С небесной долины повелели вам играть для вашего господина сегодня вечером, для Фергала, сына Маэл Дуйна. Хоть и погибли сегодня все ваши певцы вместе со своим вождем, пусть страх или слабость не помешают вам повеселить сегодня Фергала.

Потом услышали они музыку волынок, рогов и арф, что играли множество песен, и никогда прежде не приходилось Баэтгалаху слышать мелодии лучше этих. Потом услышал он голос головы из зарослей тростника, и слаще всех песен на свете была эта песня.

Подошел к голове Баэтгалах.

— Не приближайся ко мне, — сказала ему голова.

— Что? Что это такое? — спросил Баэтгалах.

— Я Донн-бо, — ответила голова, — что обещал играть нынче вечером своему господину, Фергалу, но уж никак не Мурхаду. Оставь же меня!

— А где сам Фергал? — спросил воин.

— Вот его тело, что блестит под тобой, — ответила голова.

— Скажи, кого ж мне забрать с собой, — спросил воин, — ты мне нравишься больше?

— Ты возьмешь меня, — сказала голова, — если только возьмет меня Христос, сын божий. Если ты заберешь меня, поднеси меня снова к моему телу.

— Хорошо, отнесу я тебя, — сказал воин.

Взял он тогда с собой голову и отправился с ней к дому, а когда пришел туда, то увидел веселящихся лейнстерцев.

— Принес ли ты что-нибудь с поля сражения? — спросил его Мурхад.

— Я принес голову Донн-бо, — ответил воин.