Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ - [8]
Анка взяла младенца и ушла отъ нея. Однако, она не вернулась къ мужу, который неподвижно лежалъ на своей постели и спалъ или притворялся, что спитъ. Она усѣлась на пустой скамьѣ. Дитя безпокойно двигалось на ея колѣняхъ, она сквозь слезы глядѣла на пустую, темную внутренность юрты, на постели кругомъ подъ стѣнами, гдѣ въ полуснѣ чуть двигались и стонали живые мертвецы…
– Современемъ и я стану такой… Господи, пожалѣй меня грѣшную, дай скорую безболѣзненную смерть!..
Мысль, что ей некуда отсюда уйти, что міръ навсегда закрытъ для нея, что она вѣчная раба этихъ людей, казалась ей просто чудовищной. Мужество покидало ее, воля слабѣла подобно тому, какъ гнется подъ напоромъ вѣтра истлѣвшее внутри дерево. Не лучше ли умереть сейчасъ, раздумывала она, забывая доводы, которые приводила Грегоре́ю. Она вѣдь никому не нужна! Только мѣшаетъ… другимъ!..
Она уже съ меньшимъ отвращеніемъ вспоминала безносаго Петручана, который любилъ ее и былъ совершенно одинокъ!.. Ей казалось, что она ошиблась въ выборѣ… Горькія слезы потекли у нея ручьемъ изъ глазъ.
– Господи, за что ты такъ наказываешь меня?
Плачъ облегчилъ ее; она ослабѣла и вздремнула.
Но она все не могла подойти къ мужу и просидѣла всю ночь въ тревожной дремотѣ.
Дневной свѣтъ заглянулъ внутрь юрты сквозь ледяныя окна и озарилъ сѣрымъ, мертвеннымъ свѣтомъ грязный полъ съ лужами грязной воды и скамьи, прикрытыя рваными лохмотьями. Анка уже ничего не видѣла, не слышала шума мятели, врывающейся сквозь отверстіе камина, не замѣчала стоновъ просыпающихся товарищей, не вняла даже зову Грегоре́я, который надумался, наконецъ, и сталъ просить ее вернуться. Она сладко спала съ младенцемъ на колѣняхъ; нѣжная улыбка свѣтилась на ея мѣдномъ лицѣ, хотя слезы все еще дрожали на длинныхъ рѣсницахъ.
– Слышишь, старуха?… Сегодня ночью у меня отвалились два послѣдніе пальца. Будешь меня теперь кормить точно малаго ребенка… – стоналъ Салбанъ.
– Ну, такъ что-жъ? Буду!.. Развѣ я не дѣлала этого до сихъ поръ? Твои пальцы не велика потеря… чуть висѣли! Не тужи, старина, – утѣшала его Кутуяхсытъ.
– И то правда! А все-таки жалко… Досадно какъ-то смотрѣть, что они валяются на землѣ… Брось ихъ старуха въ огонь…
– Угару надѣлаете да и огонь оскверните… Не шутите съ огнемъ… – проворчалъ Грегоре́й.
– О руки мои, руки сильные – прощайте! Теперь я ужъ совсѣмъ какъ пень, опаленный молніей! Помнишь, Кутуяхсытъ, какъ мы косили сѣно, бывало, на нашемъ островѣ? Кто бы тогда подумалъ, что я умру здѣсь? Мой прокосъ былъ самый широкій въ окрестности. Помнишь, старуха… Сосѣди приходили къ намъ, разсказывали новости… Затѣмъ пришла ночь кромѣшная, и окружила насъ, и не прекратилась, не просвѣтила ни-ни… Двѣ дочери было, двухъ сыновей мы воспитали, а развѣ знаемъ, что съ ними… Сначала они ходили… Хотя издали глаза наши видѣли ихъ… Теперь, давно уже, никто не ходитъ, и мы не знаемъ даже, живутъ ли они, размножаются или погибаютъ… Пусть ихъ!..
– Не проклинай, старикъ! – удержала его Кутуяхсытъ.
– Если по человѣчески ѣсть, такъ ѣды осталось на два дня, а если не по человѣчески ѣсть, такъ не знаю… Одинъ Богъ знаетъ… – торжественно проговорилъ Теченіе, являясь на порогѣ юрты съ посудой въ рукахъ. Анка шла сзади за нимъ.
– Крохи остались! – добавила она.
– Какъ крохи? На два дня?.. Какъ же это?
– А зима стоитъ, какъ стояла… – загалдѣли присутствующіе.
– Это къ лучшему!.. Авось общество пошлетъ еще сколь-нибудь до распутицы…
– Какъ же – жди! Анка сказывала, у самихъ пустые амбары.
– Если нѣтъ, такъ что и толковать…
– Не сходить ли Анкѣ?!
– Убьютъ меня! Боюсь, не пойду!.. – отказывалась молодая женщина, встряхивая головой.
Прокаженные столпились въ раздумьи кругомъ камина. Мерцающее зарево огня освѣтило ихъ страшныя лица съ сине-багровыми подтеками, съ рубцами зажившихъ ранъ и свѣжеоткрытыми язвами. Сквозь дыры лохмотьевъ виднѣлись темные и тощіе члены. Пламя ласкало ихъ, согрѣвало ихъ измученныя тѣла, вносило въ уставшія души крохи странной надежды на что-то. Больные жались къ огню, всѣмъ существомъ старались возможно больше впитать въ себя свѣта и тепла, а дровъ тоже не хватало, и вскорѣ долженъ былъ наступить холодъ и мракъ.
– Какъ же порѣшимъ, люди? – спросилъ Теченіе.
– Будемъ ждать… Что же другое можемъ мы дѣлать? Надо готовиться… – отвѣтилъ мрачно Грегоре́й и голосъ его вдругъ измѣнился, прозвучалъ хрипло и глухо. Всѣ взглянули въ его сторону.
– Уже въ горло къ тебѣ пробралась, Грегоре́й. Не ждетъ она, не смотритъ! – засмѣялась Мергень. – Боюсь, что Анка не достаточно захватила съ собою, тряпья…
Грегоре́й не отвѣчалъ. Въ его мутныхъ, красныхъ глазахъ вспыхивали и потухали безпокойные огоньки.
По временамъ ему казалось, что все кругомъ куда-то проваливается, что тьма потопляетъ весь міръ и что сквозь открывшіяся, какъ ему казалось, по всему его тѣлу язвы пробирается внутрь его жгучій огонь. Онъ думалъ, что продержится много дольше, что болѣзнь пощадитъ его, между тѣмъ она оказалась такъ близко!
Онъ поднялся и направился къ своей постели.
– Уходишь, Грегоре́й? Кто же будетъ дрова носить? Вѣдь рѣшили ждать!.. Потому что, если не ждать, то, что мы можемъ дѣлать… А если ждать, такъ дрова надо въ избу нести… – доказывалъ Теченіе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.