Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г. - [19]

Суд полагает, что, ввиду утверждения о том, что власти нарушили их позитивную обязанность защищать право на жизнь в рамках их обязательства по предупреждению и борьбе с посягательствами против личности, ему нужно убедиться, что вышеуказанные власти знали или должны были знать о существовании реальной и непосредственной угрозы жизни одного или нескольких лиц, и что они не приняли, в рамках своих полномочий, мер, которые, с разумной точки зрения, без сомнения частично устранили бы эту угрозу. Суд не принимает положения Правительства, согласно которому факт неустранения угрозы жизни при обстоятельствах, известных на тот момент, и непринятия превентивных мер для предотвращения конкретизации угрозы, был бы равносилен тяжкому дисциплинарному проступку или умышленному нарушению обязанности защищать жизнь. В действительности, такой строгий критерий не соответствовал бы требованиям статьи 1 Конвенции и конкретной и эффективной защите прав и свобод, закрепленных в этом документе, включая статью 2. Для Суда, принимая во внимание природу права, защищаемого этой статьей, занимающей существенное место в Конвенции, заявителю достаточно показать, что власти не сделали всего того, чего от них можно было разумно ожидать для предотвращения осуществления определенной и непосредственной угрозы жизни, о которой они знали или должны были знать. Речь идет о вопросе, ответ на который зависит от совокупности обстоятельств конкретного дела» (Osman,116).

20. Право на жизнь. Жалоба заявительницы: Государство не поставило в известность ее родителей о риске, который мог угрожать ее здоровью (лейкемия) вследствие участия ее отца в ядерных испытаниях, а также не проследило за дозами облучения, полученными последним. Суд не убежден, что существование причинной связи между облучением отца и появлением лейкемии у ребенка, зачатого позже, считается установленным. «При отсутствии уверенности в этом отношении Суд также исследует, можно ли было разумно ожидать от властей, что они дали в это время советы родителям заявительницы и наблюдали за здоровьем их ребенка, в случае, когда они располагали информацией, дающей основание опасаться, что отец был облучен. Суд полагает, что можно было требовать от Государства принятия подобных мер по собственной инициативе только, если стало вероятным, что подобное облучение отца было способно повлечь реальную угрозу жизни заявительницы» (L. S.B. с. Royaume—Uni,38).

21. Толкование понятия «каждый». «По общему правилу, использование в Конвенции выражения "каждый" и контекст, в котором это слово употребляется в статье 2 (…), не применяются к ребенку, который должен родиться» (D 8416/79, DR 19, р. 244, spec. 259; см. также D 17004/90, DR 73, р. 155, spec. p. 180).

22. Право на жизнь «утробного плода». «"Жизнь" утробного плода тесно связана с жизнью женщины, которая его носит, и не может рассматриваться отдельно. Если кто–либо заявил бы, что содержание статьи 2 распространяется на утробный плод и что защита, предоставляемая этой статьей, должна считаться, при отсутствии прямого ограничения, абсолютной, то следовало бы из нее вывести, что производство аборта запрещается, даже когда продолжение беременности ставит в серьезную опасность жизнь будущей матери. Это означало бы, что "жизнь" утробного плода считалась бы более ценной, чем жизнь беременной женщины. "Право на жизнь" уже родившегося лица должно рассматриваться, в этом случае, как подлежащее не только прямым ограничениям, упомянутым в статье 2 Конвенции, но и другому подразумеваемому ограничению» (D 8416/79, DR19, р. 244, spec. p. 261).

23. Право на жизнь: амнистия в отношении предумышленного убийства. «Этот факт не противоречит как таковой Конвенции, если только он не свидетельствует об общей практике, имеющей целью систематическое препятствие тому, чтобы преследование авторов таких преступлений было надлежащим» (D 16734/90, Dujardin с. France, DR 72, p. 236, spec. p. 240).

24. Право на жизнь: амнистия в отношении предумышленного убийства. «Государство вправе принять, в рамках своей уголовной политики, законы об амнистии, которые он посчитает необходимыми, при условии, однако, что будет обеспечено равновесие между законными интересами Государства и интересом граждан в том, чтобы право на жизнь охранялось законом» (D 16734/90, Dujardin с. France, DR 72, p. 236, spec. p. 240).

II. Исчезновение лиц и необъяснимая смерть

— Толкование —

25. Из общей обязанности защищать право на жизнь также вытекает, что Государство обязано проводить эффективное расследование причин исчезновения или смерти, какими бы ни были обстоятельства, при которых эти события произошли, и какой бы ни была непосредственная ответственность представителей Государства. Простой факт информирования властей влечет обязанность провести подобное расследование. Последнее верно, в особенности, в отношении исчезновения лиц — в тот момент, когда они были в контакте с представителями Государства — или смерти, наступившей во время задержания. Очевидно, задержанные лица оказываются в уязвимом положении, что еще больше повышает ответственность властей. В сфере доказательств судебная практика применяет особенно строгий для Государств критерий: любая смерть, наступившая в это время, дает основание для веских косвенных доказательств объективной ответственности властей.