Пражское солнце - [34]

Итак, ему удалось! Отвлекающий маневр получился, потому-то и визжали сирены. Перед «плэйерс» леди Ритфорд сухо щелкнула платиновая зажигалка.

Внутренние галереи монастыря, окружавшие часовню Черной Богоматери, были пусты. Толстая дама в синей блузе, сидевшая на стуле в северной галерее, следившая за развешанными по стенам картинами, поправила Очки, оставила сиденье и направилась в зал музея, где несколько задержавшихся посетителей стояли, не в силах оторваться от созерцания «Пражского солнца». Чарли, стоявший в галерее, делая вид, что разглядывает портрет дарительницы этого чуда, графини Колловраф, в натуральную величину, мельком улыбнулся толстой даме, которая, показав на часы, дала понять, что пора уходить. Потом, видя, что она направляется в зал, он пошел за ней, надевая на ходу маску. Все было очень просто! Обыкновенные очки с приделанным крупным, покрытым прыщами красным носом пьяницы. У женщины, обернувшейся на шум его шагов, округлились глаза, она открыла рот, чтобы закричать, но при виде «скорпиона», которым размахивал английский гангстер, слова застряли у нее в горле.

— Идите, — приказал он, подталкивая ее вперед, перед собой.

Когда они вошли в первый зал, Чарли, прикрываясь женщиной, крикнул по-английски:

— Всем оставаться на местах! Лечь на пол! Руки на затылок! Или стреляю.

Затем, видя, что шесть туристов, среди которых были три женщины, не подчинились приказу, он на всякий случай повторил по-немецки. Тут же, как по волшебству, все повиновались, а у одной из женщин, бросившейся на пол, виднелись розовые трусики. Охранник в штатском, похожий на мелкого служащего как по внешнему облику, так и по костюму, вдруг понял, что происходит, и сунул руку под пиджак, где был его пистолет. Одетый в голубую блузу Майк, выдававший себя за туриста, бросился на охранника, надев такую же маску, как у Чарли.

— Без нервов, — посоветовал он по-английски, вытаскивая табельный пистолет из оттопыренного кармана. — На живот, как и все.

В правом углу зала Питер, делавший вид, что рассматривает жемчужную дароносицу, резко обернулся. Он тоже замаскировался с невероятной быстротой. Вместо оружия достал молоток и сложенную черную сумку. Маска не закрывала ни щетины на щеках, ни длинных волос в стиле хиппи, свисавших до воротника его полотняной бельгийской куртки с черной отделкой. На нем были темные шевиотовые брюки и черные мокасины. Не обращая внимания на других, он бросился к витрине, за которой искрились тысячи бриллиантов «Пражского солнца». Хотя в зале установилась напряженная атмосфера, он оставался спокойным, пойти равнодушным. Чарли остановил на нем свой выбор потому, что, несмотря на свои «хипповые» волосы, этот парень был профессионалом, доказавшим, на что он способен, участием в трех громких ограблениях в свои двадцать шесть лет. Подбежав к ослепительной витрине, он поднял свой молоток и опустил его точно в намеченные места. Сначала в верхний левый угол, затем — в правый нижний. Еще одним ударом, точно в центр, он расколол стекло. Со звуком разбитого стекла смешался резкий, настойчивый, угрожающий сигнал тревоги. До появления легавых оставалось пять минут! Достаточно для подготовленных людей, каждое движение которых было четко и тщательно рассчитано по секундам. Быстрым взглядом Майк оглядел происходящее, потом шагом человека, знающего, куда он идет и что должен делать, прикрываемый Чарли, покинул зал, дошел до восточной галереи и встал на колени у окна, прорезанного у самого пола. Оно было широким, небольшим, в форме полумесяца, и выходило на часовню, казавшуюся заброшенной. Проникавшее сквозь другое отверстие солнце освещало золотые предметы и распятье в стиле барокко, еще стоявшее в ней.

Приглушенный звук закрывающихся тяжелых дверей разнесся по монастырю, дошел и до коленопреклоненного Майка. Это продавщицы билетов внизу, услышав сигнал тревоги, закрыли, согласно инструкции, даже не подозревая, что происходит, дверные створки, перекрыв тем самым путь бегства на улицу Лореты. Наконец, испуганные этим режущим слух и давящим на нервы сигналом, они, опрокинув столик с брошюрами и фотографиями монастыря для туристов, скрылись в свою комнатку.

Майк, нервы которого тоже страдали от этого шума, в котором вой сирены смешивался со звонком тревоги, распахнул окно с цветными витражами. Затем, расстегнув «молнию» на куртке, достал пассатижи, висевшие на ленте, и перекусил прутья решетки на окне.

Он, хотя и был возбужден, действовал быстро и уверенно. И если так напряжены были нервы, заострено внимание, то лишь оттого, что за всю свою бурную жизнь никогда не попадал в подобную ситуацию. Если дело провалится и их возьмут, он сядет. Помилования не будет. Он ничего не сможет объяснить своим чешским коллегам, оказавшись в положении разоблаченного шпиона, от которого отречется его страна. Иначе говоря, жизнь будет искалечена навсегда. Жажда мести за лучшего друга, ненависть к его убийце отгоняли предчувствия неудачи и поддерживали его. Он быстро распустил катушку с нейлоновым шнуром темного цвета, на конце которого был крюк, и ловко забросил его. Крюк зацепился за решетку, защищавшую то самое окно, через которое проникало солнце. Затем установил возвратную каретку и, держась за шнур, перескочил через подоконник шириной в десять сантиметров и добрался до второго окна. Так же быстро, теми же уверенными движениями, он покончил с решеткой и вышиб стекла, закрывавшие вход в неизвестную посетителям часть монастыря, своего рода мощеный дворик. Вовремя. За его спиной слышалось порывистое дыхание и быстрый бег Чарли и Питера, а также крики: