Праздный дневник - [6]

И даже будущего нет.

И вывожу, насупив брови,

Про то, что било и несло.

Скрипит перо с помаркой крови

В руке, забывшей ремесло.

14 декабря 2008

* * *

Есть исчерпанность сюжета —

Жизнь и смерть, зима и лето.

Войны, смерчи, наводненья,

Жалкий приступ вдохновенья.

Власть, чума, успех и слава,

Божий суд, мирское право.

Что ж так сердце резво бьется

У забытого колодца,

Возле жальника над речкой,

У иконы с желтой свечкой,

От слезы твоей любимой,

Всё никем не заменимой?

Только тронь – и отзовется,

Все никак не разобьется.

16 декабря 2008

* * *

Огни мерцают еле-еле

Сквозь ветви голые сосны.

Который год уже Емеле

Не снятся праведные сны.

А только серая завеса

На фоне смуты и свинца,

Ни зелени живого леса,

Ни различимого лица,

Ни тени женщины, скользящей

Легко под зеркалом небес,

Такой родной и настоящей,

В любви живущей или без.

Но сон идет, но сон светает,

И даль приблизила черты,

И постепенно смута тает,

В которой различима ты.

И гаснет прошлое устало,

И явь разбужена близка.

И тело черного металла

Дрожит в ознобе у виска.

22 декабря 2008

* * *

Кому-то тернии любви,

Кому-то сон и пересуды.

А мне горячее «Аи» —

Мирское средство от простуды.

Витая свечка на столе.

Камин живет, дымя и плача.

Да снег летит на помеле,

Для мысли ничего не знача.

Страниц старинных желтизна,

И ветхость кожи переплета.

Мала домашняя казна

Для – в край желанный – перелета.

И что я делаю, скажи,

В расхожий век в предместье Вены…

В полкилометре до межи,

И вечности, и перемены.

25 декабря 2008

* * *

Устав от праздного труда,

От царства страха и неволи,

Дурак отправился туда,

Где нет забот земной юдоли.

Внизу оставив облака,

На горы лез, срываясь с кручи,

И узнавали дурака

В лицо нахмуренные тучи.

И так он жил, вотще стремясь

Сквозь селы, версты и недели.

И исчезала с миром связь,

Что держит жизнь на самом деле.

И наконец финал дорог,

Граница государства рая.

Усталый странник изнемог

И задремал изнемогая.

И жалок был бродяги вид,

И жалок был образчик входа —

Земной расколотый гранит,

И скудная вокруг природа.

И стражники, намяв бока

И оголив худое тело,

Подняв, швырнули дурака

Туда, где плакало и пело.

Где вяз качался и скрипел,

Где всадник мчался по равнине,

И коростель коряво пел

В мирской и сумрачной пустыне,

Где шла привычная война,

Дымилось утлое жилище,

Плыла ущербная луна,

Лия свой свет на пепелище.

2 января 2009

* * *

Война на бешеном Востоке.

До мировой подать рукой…

Как люди странны и жестоки

В своей юдоли роковой.

А за окном в живом пейзаже

Церквушки тонкие кресты,

Зима, распутица и даже

До счастья к югу три версты,

До голубого небосвода,

До моря мертвого вдали.

Меня хранила несвобода

От края жизни и земли.

От малых бед и прочих буден,

От безразличия времен.

И оставался неподсуден

Любой мой бесконечный сон,

Где столько раз душа убита,

Где столько раз воскресла вновь,

Где вечно плачет «Рио-Рита»

Про ненасытную любовь.

4 января 2008

* * *

Уплываю от вашей погоды,

Улетаю от зябкого дня,

И вдогонку мелькнувшие годы

Осеняют надеждой меня.

Я у моря тяжелого встану

И оглохну от шума волны.

И, лицо подставляя туману,

Я дотронусь до мокрой луны.

Вытру слезы небесной подруги

И утешу, чем только могу.

Хорошо на Нероновом юге

Вспоминать безмятежно пургу,

Забывать о несбывшейся встрече,

О судьбе, превратившейся в быт,

И, конечно, что правнук Предтечи

Будет мертвым осколком убит.

9 января 2009

* * *

Все равно, чем кончается это кино —

Кровью, свадьбой иль прочей забавой,

Я допью наконец не мирское вино

За какой-нибудь дальней заставой.

Без меня достреляют, доспят, допоют,

Без меня разберутся в небесной задаче,

Без меня дожуют и успех, и уют

Под штандартом греха и удачи.

Все равно мы с тобою в одном тупике

И с судьбою прижизненно квиты,

Словно туши мясные на ржавом крюке,

Будут души попарно прибиты.

Я давно заблудился в нездешнем лесу,

Раньше жизни, пустой и никчемной,

Так зачем и кому я упорно несу

Это бремя полуночью темной?

Чья-то гаснет звезда надо мной в небеси,

Тяжелее и ýже земная дорога.

И молитвы слова – «помоги и спаси» —

Не доходят, наверное, даже до Бога.

10 января 2009

* * *

Молитва моя не доходит до Бога.

И вера моя истончилась давно,

Как будто до смерти осталось немного

В немом, и печальном, и странном кино.

В нем было начало, в нем были финалы,

Вина, дорожденье, заботы, дела,

Чего же, душа, ты так праздно устала,

Как будто напрасно чего-то ждала?

Поставим пластинку на диск граммофона —

Старинный романс о несчастной любви.

В нечаянном ритме церковного звона

И с дивным портретом твоим визави.

Колеблются свечи на фоне камина.

Голландского лика знакомый овал.

В окошке замерзшая в белом калина,

В хрустальном и красном – живой краснотал.

Как весело слезы ронять на страницу.

Как весело жить, умирая давно,

И жадно смотреть на судеб вереницу.

В немом и печальном, знакомом кино.

15 января 2009

* * *

Как хочется среди ночи

Сесть наугад в машину

И вылететь черной птицей

Навстречу пустой Москве.

И вытащить из заноса

Ее на краю дороги,

У серых гранитных перил.

Внизу, под мостом, стрекочет

Последний трамвай московский.

Вверху, над мостом, луна.

Что делал я в этом веке,

Что делал я в этом царстве,

Царстве стыда и страха,

Царстве чужой судьбы?

А впрочем, кому вопросы…

Достаточно скользкой трассы,

Достаточно цепких шин.

Гудит, надрываясь, дизель,