Праздничная культура Вологодского края - [2]

В книгу включено более 500 вариантов осенних и зимних игр, развлечений, шуток, розыгрышей, в нее вошли как подвижные, так и настольные игры, хороводы, гадания, представления ряженых, празднике церемонии на святки и масленицу. Более половины этих материалов основано на собственных записях авторов во время их пятилетних поездок по 17-ти районам Вологодской области. Остальные варианты извлечены из различных архивных и литературных историков, большая часть которых перечислена в прилагаемом списке литературы.

В книге много подлинной народной речи, яркой и образной, но многочисленные малознакомые или даже вовсе невнятные слова и выражения могут вызвать у некоторых читателей чувство досада и недоуменные вопросы: «Кому и за чем нужны все эти «азямы» и «бураки»? Неужели нельзя было обойтись обычными словами, нормальным языком?» Действительно, можно ли было описать ушедшую и уже такую далекую (и в то же время такую близкую и родную!) нам культуру, не пользуясь ее образами, языком, символикой? Наверное, можно. Более того, именно такие выхолощенные, лишенные лика и душ образы старой народной культуры и преподносились нам многократно в прошедшие десятилетия. И эта книга, к сожалению, в этом смысле тоже очень далека от идеала. Но одно несомненно: слова и образы, точно и емко описывающие своеобразный быт, обычаи, живших на нашей земле менее ста лет назад, заслуживают, видимо, не меньшего внимания и почтения, чем реалии экзотических и отдаленных племен, эпох и народов, прочно вошедшие в наши словари: папайя, вигвам, тамтам, сакля, трембита, каравелла. Чем хуже старые русские слова: кросна, овин, воронец, соломат, куть, сутки, выть россоха, суслон и др.? К сожалению, большинство из них (в отличие от папайи, вигвама или, скажем кирасы) не включается в современные словари русского языка, потому практически неизвестно. Поэтому одной из целей авторов было восполнение этих пробелов. Большинство непонятных слов поясняется в самом тексте, причем поясняющий синоним идет в скобках сразу после поясняемого, если, конечно, такое толкование не вытекает из всего контекста.

Использование народного языка позволяет добиться только «эффекта присутствия», возникающего при эмоционально-непринужденном описании той или иной ситуации самими очевидцами и участниками народных развлечений, но присутствия в книге «культурного подтекста», то есть того мало передаваемого обычными словами образного мышления, которое, собственно, и составляет своеобразие и духовную силу любого народа.

Народная речь в тексте книги передана средствами русского алфавита, без введения дополнительных знаков и обозначений. При этом учтены основные особенности произношения, характерные для вологодских говоров. Помимо «оканья», то есть произнесения звука «о» в безударной позиции (кОровушка), можно указать на мягкое «ц», в том числе на месте литературного «ч» (кацять = качатъ), «ё», то есть «о» после мягкого согласного, в безударной позиции (ёво = его, валяёт = валяет), «и» на месте ударного и безударного «е» (заривит = заревет, писни пили = песни пели). У некоторых рассказчиков встречается также замена слабого неслогового «л» на «в», близкое к «у» (стов = стол, пошов = пошел, повный = полный) и чередование «ч/ц» в позициях, не совпадающих с привычными для нас (отчю = отцу, ср. отеческий, отчество). Для отдельных районов характерен очень широкий и открытый гласный, средний между «э» и «а», в позиций после мягких согласных, чем объясняется непоследовательность в его передаче: вырядяццЕ и вырядяццЯ. Эти особенности местного произношения необходимо учитывать при чтении, даже если написание слова совпадает с литературным.

У вологодских, как и у других северно-русских говоров, есть и некоторые морфологические и грамматические отличия от литературного языка. Среди тех, которые могут затруднить понимание, укажем на указательные местоимения «тот», «та», «то», выполняющие роль своеобразного «определенного артикля» при существительных (изба-та, в избу-ту, на избах-тех), а также на возможность употребления кратких форм прилагательных там, где в литературном языке выступают полные формы («наряжухи переменяли рець на грубу и тонку», то есть «на грубую и тонкую»). Но эти особенности встречаются далеко не у всех рассказчиков.

Эта книга открывает целый цикл публикаций, посвященных народному веселью. Ее продолжением должен стать том, в который войдут весенние и летние сельские праздники и развлечения Вологодского края. Авторы намерены продолжить полевые и архивные исследования, стремясь привлечь к этой работе энтузиастов в районных отделах культуры, музеях, клубах и школах. Хотелось бы надеяться, что к работе подключатся местные краеведческие общества, кружки, фольклорные ансамбли.

Сердечно благодарим всех наших рассказчиков (их за все время работы опрошено не менее полутора тысяч человек), уделивших время среди многочисленных повседневных нелегких работ тому, чтобы «не погибла старинушка».

Проделанная работа была бы невозможна без постоянной поддержки Вологодского областного управления культуры, областного Научно-методического центра народного творчества и культурно-просветительной работы, районных отделов культуры, краеведческих музеев. В экспедициях принимали активное участие студенты Вологодского государственного педагогического института под руководством М.А.Вавиловой. Особо хотелось бы отметить помощь в собирании материалов, оказанную авторам С. П. Бушкевич, а также Е. А. Минюхиной, В. И. Горбуновой, С. В. Зайцевой, И. Е. Кротовой, А. И. Кызласовым, Е. И. Лавщук, М. М. Михайловым, Е. Б. Островским, Н. Ю. Розалиевой, А. Ю. Сергеевым, С. Н. Смольниковым, А.В.Федоровой, А.В.Федянович, Кириченко О. В. Шляхтиной Н.В.