Праздничная гора - [24]

– Если есть одна башня, значит, рядом – следующая.

Шамиль подобрался к нему, топча кроссовками жесткие стебли зацветшего цикория, закинул голову кверху. На скальной вершине ближайшей горы вырисовывались силуэты строений из дикого камня.

– Там что за село? – осведомился Шамиль у Арипа, указывая на вершину.

– Это просто скалы так обвалились. Нет там наверху никакого села, – ответил тот, однако с сомнением в голосе.

– А давай проверим, – предложил Шамиль и полез по склону.

Через минуту оба были уже уверены, что дома им только почудились, но какая-то сила повлекла их выше и выше, вверх, над бурлящей рекой, к шишковатым каменным навершиям кручи. Шамиль продвигался, припадая ладонями к теплой, поросшей медоносной мякотью земле, ощущая всем телом невидимое дрожание воздуха, в котором зудели пчелы и мелькали многоцветные бабочки.

– Сколько мы уже ползем? – спросил Шамиль.

– Минут сорок, – ответил Арип.

– Да два часа уже лезем! – не согласился Шамиль, падая на траву.

Арип присел рядом, вглядываясь в густо поросшую лесом гору напротив. Где-то внизу, невидимая, шумела река. Гребень был уже близок. Сливаясь со скалистым обрывом, из-за гребня выглядывали какие-то развалины.

– Мы уже рядом, – отметил он вслух с облегчением. – Ты был прав.

– Сейчас, пять минут полежим и пойдем, – ответил Шамиль, смежая веки. Сонливость, начавшая одолевать его еще в начале подъема, теперь тяжело растекалась по всем членам. Некоторое время он еще боролся с накатившей дурманной вялостью, но потом совсем ослаб и стал погружаться в сон.

Арип откинулся на спину и тоже поддался вязкой дремоте. По животу его, поблескивая драгоценным сине-зеленым туловищем, бегала крупная жужелица. Он поднял было руку, чтобы стряхнуть ее наземь, но сон опередил его и быстро окутал потускневшее сознание.

Оба очнулись довольно скоро, чуть ли не через несколько минут.

– А вот тропинка, видишь? – указал Арип. – Как мы ее не заметили?

Они легко вскочили на ноги и направились к развалинам, прячущимся за гребнем. Впрочем, то, что казалось снизу развалинами, было крепкой оборонной стеной, вставшей над пропастью. Тропинка всходила сбоку и скрывалась в узком арочном проходе меж фасадов жилых башен, сложенных из аккуратно пригнанных блоков без связки. На бурых отшлифованных камнях башен крутились большие двойные спирали петроглифов.

Арип и Шамиль зачарованно переглянулись и последовали по крытой улице. Село было традиционно скученным. От постройки к постройке были перекинуты каменные мосты, плоские крыши прикидывались дворами, а дома-трансформеры, неприметно вмурованные в скалу с другой стороны, превращались в пятиэтажных монстров.

Выйдя к площадке у нарядного родника, где, судя по всему, располагался годекан, они остановились. Кругом не было ни души; ниспадающий каскад опирающихся друг на друга домов ничем не выдавал людского присутствия. Но село было обитаемо. Явственно чувствовался запах очажного дыма. Сверху, из-под крыш глядели на них мощные окна с тесаными рамами-брусьями и лучевыми дисками на ставнях. Деревянные двустворчатые двери тоже были украшены спиралями, крестами, треугольниками и звездами.

– Может быть, зайдем в какой-нибудь дом? – предложил Шамиль, но Арип не ответил.

В этот момент в проеме темной арки показался ничем не примечательный крупный мужчина лет пятидесяти в подпоясанной серебряным ремешком светлой чухе{Рубаха у горцев.} и широких штанах. Бросался в глаза лишь кожаный мешок, который он зачем-то держал в руках. Мешок был развязан и доверху плотно набит шерстью. Незнакомец, улыбаясь, приветствовал их на аварском риторическим вопросом, который можно было бы перевести как «Собрались?».

Арип и Шамиль подступили к мужчине с рукопожатиями. Им не терпелось узнать, как называлось село и куда подевались жители. Мужчина хитро улыбался и все время отвечал поговорками: «Кто отправился по тропинке, тот не вернулся, а кто отправился по дороге, тот вернулся», «Собака, съевшая кость в Келебе, в Гидатле не останется»… Остальное Шамиль не разобрал, поскольку плохо понимал его переполненное архаизмами наречие. К тому же мужчина не говорил, а скорее бормотал себе под нос, тихо и скоро. Название села в его устах звучало как «Рохел-меэр», что означает «Праздничная гора».

Рохелмеэрец, вероятно, представился (тоже неразборчиво, но уточнять было неудобно), а затем повел их к себе, в один из домов, также украшенный петрографикой. В просторном, но темном зале Шамиль разглядел деревянную опорную стену и длинную полку-скамью, испещренную геометрической резьбой. На стенах, как на выставке, красовалась луженая медная, глиняная, деревянная и металлическая утварь, под потолком на жердях висели душистые пучки сушеных трав, курдюк и вяленое мясо.

Немного помявшись, гости по приглашению хозяина сели на большой дубовый диван перед вделанным в пол очагом. Над очагом качался висящий на цепи котел из закоптившейся бронзы. Загадочный мужчина сослался на отлучку жены, вынул из поставца выточенный из дерева половник и принялся разливать бульон по пиалам. Потом принес мясо, чесночный соус, сваренный женой перед уходом хинкал и разложил посуду с угощением прямо на полу.