Праздни и будники (сборник) - [2]

– Процесс начался! Самое время!

Он взялся за плечо расшалившегося юнца и легко развернул его к воде. Но через секунду понял, что юноша стоит рядом, а рука, только что намеревавшаяся столкнуть его в воду, просто повисла в воздухе.

– Ах ты, щенок, фокусничаешь! – взревел Воин.

– Нет, просто не хочу делать тебе больно.

Островок качнулся у них под ногами и приподнялся над водой.

– То, что я так давно искал! – воскликнул Юноша, – Посмотри, он поднимается и у основания его твердая порода! Это будет самый лучший мир!

Юноша ликовал. Воин тяжело посмотрел на него. Тень сомнения закралась было, но он тут же прогнал ее.

– Не может быть! Убирайся! – пригрозил Воин, – убирайся, возомнивший себя богом! Я не хочу марать кровью мой совершенный мир! Я презираю вас, люди! Единственное, чего я хотел – одиночества. Я оставил вас в покое, так оставьте и вы меня. Я ушел, чего же вам? Или вы теперь будете преследовать меня вечно?

Под ногами у враждующих вовсю зеленела трава, остров расширился, шумел на ветру подлесок, а в цветке рядом с ногой Воина натруженно жужжала одинокая пчела.

– Послушай, – устало заговорил Юноша, – посмотри вокруг, наверняка в твоем мире есть все это. Ты разочарован? Прости, я не предусмотрел. Ты найдешь много мест, где сможешь отдохнуть! Или приходи сюда, когда я закончу… А сейчас уйди, не мешай мне.

Тяжелая ступня резко стукнула в пружинящую почву. Остров загудел, на горизонте поднялись горы, туман опустился на реку.

– Поздно! И из-за чего! Зачем я дал вам возможность развиваться! Зачем я дал вам бесстрашие и силу! Теперь мне придется убить тебя, а с тобой загубить этот неродившийся мир! О! Как я устал!

Гигант двинулся на Юношу, и в руках его блеснул ослепительный меч. Юноша поднял руки над головой, и в них так же сверкнули два клинка. Оба замерли, изучающе рассматривая друг друга. Деревья, окружающие поляну шумели от порывов ветра и приближающейся грозы.

С неба громыхнуло, и первые тяжелые капли упали на разгоряченные спины и лохматые головы.

– Защищайся! Жалкое подобие! – пророкотал Великан.

– Я прощаю тебя, Воин, – ответил, наступая Юноша.

Лезвия скрестились. Из черной тучи над лесом хлынул ливень. Сражающиеся подняли головы и опустили оружие.

– Грибной дождь! – рассмеялся Юноша, – Здравствуй, Мир! – крикнул он.

Воин удивленно оглянулся вокруг.

Через реку, видимо вброд, шла женщина. Она медленно и осторожно переступала в потоке. Ее осторожность объяснялась просто – на руках спал младенец. Великан сплюнул горькую слюну, заполнившую его рот.

Женщина достигла берега и пошла по песку к поляне. Она смотрела не под ноги, а в лицо спящего ребенка.

– Получилось! – шепнул Юноша.

Воин отшвырнул меч, который тут же растаял в воздухе, и несколько крикливых белых чаек прорезали крыльями небо.

– Расплодились уже, – угрюмо пробурчал он. Повернулся, и сутуля спину побрел навстречу Женщине. Проходя мимо, он глянул на молодую мать и ее дитя:

– И откуда берутся? – громко и зло спросил Воин. Женщина подняла голову, равнодушно скользнула взглядом и прижала палец к губам:

– Тс-с-с! Потише! Ребенок спит, – и пошла дальше к поляне, на которой стоял улыбающийся мальчишка.

Они уселись рядом на траву, и мальчишка протянул ей горсть ягод. Женщина ела ягоды, и оба они смотрели на младенца.

Воин некоторое время наблюдал за ними:

– Чего вы от меня хотите? Берите! Берите это все, – он махнул рукой и тяжело двинулся к реке. Там, у берега покачивалась лодка. Он толкнул ее с отмели, влез, взялся за весла.

– Прощайте, дурачье! Плодитесь! – крикнул усталый Демиург.

– Привези рыбы, – почти пропела Женщина, вскинув голову.

Юноша засмеялся.

Воин заплакал.

А Река уже намывала где-то начало Нового Мира.

Ведьма

Каждую ночь из окна своего дома я наблюдаю удивительные события. Около 12 ночи в соседнем доме, в окне, как раз напротив моего, загорается неяркое свечение, и из-за полупрозрачной белой шторы на подоконник выступает обнаженная женщина. Тело ее, будто облитое фосфоресцирующей краской, кажется нереальным, сотканным из лучей призрачного света разных оттенков: от серебристо-голубого до лунного: все оно струится, распадаясь на отдельные линии, усыпанные искрами каштановых, до бесконечности длинных локонов. Я с замиранием сердца смотрю на это прекрасное видение, до последней минуты сомневаясь в реальности происходящего. А женщина тем временем спрыгивает с подоконника и плавно покачивается в воздушных потоках. Мне слышится ее зовущий, немного хрипловатый смех, протяжной музыкой, вливающийся в мою душу. Раскинув руки, женщина стрелой взмывает вверх и растворяется в звездной пыли, исчезает, как призрак в ночном небе.

Еще некоторое время я напряженно всматриваюсь в кусочек пространства над проводами, до тех пор, пока не начинают слезиться глаза от напряжения.

И каждую ночь я бесконечно зову ее взгляд заметить меня, стоящего так близко.

– Может быть, ты впорхнешь в мое окно огромной ночной бабочкой, – взываю я в пустоту. Я молюсь на ее окно, я много раз пытался застать момент ее возвращения, но все напрасно! От меня ушла любовница, я даже не заметил как. Друзья стали обращаться со мной, как с больным человеком. Я не могу спать, ибо как только я ложусь один в темноте и закрываю глаза, волна серебряного ужаса настигает меня, и я вскакиваю в холодном поту от предчувствия, что вот-вот это произойдет. Колыхание занавески я принимаю за ее присутствие, лунные лучи – за очертания ее тела, тихую музыку, доносящуюся от соседей – за ее смех.