Правый руль - [8]

Шрифт
Интервал

Язык отстаёт от жизни. Сначала появлялись новые предметы и понятия. Только потом мы стали их переваривать в родной речи, частично перенимая чужие словечки как есть, частично переводя или русифицируя их. Со временем, по мере отлаживания поставок автомобилей в Сибирь и дальше за Урал, во Владивосток потянулись орды покупателей с запада (под западом я понимаю всё, что находится западнее Владивостока, в том числе Забайкалье и Сибирь). Заезжие купцы расширяли географию нашего жаргона, распространяя его по стране подобно тому, как птицы переносят семена растений. Тем не менее полной унификации не произошло. Жаргон сумел сохранить любопытные региональные особенности. Если в Приморье Toyota Crown называют сугубо «Краун», что соответствует английской фонетике, то в ряде других регионов почему-то предпочитают говорить «Кроун» (есть ещё насмешливое, но редко употребимое «Сраун»). На соседнем, казалось бы, по дальневосточным меркам Сахалине автоматическую коробку передач называют не автоматом, как у нас, а гидромуфтой. Литьё (то есть литые легкосплавные колёсные диски, более красивые и дорогие, чем простая рабочая штамповка) — титанами. На западе России наш «Патрол» (Nissan Patrol) называют «Патрулём», переводя слово на русский, а не произнося буквально, как мы. Объяснить, почему получилось так, а не иначе, сегодня, наверное, уже не сможет никто. «Исторически сложилось».

Творцы автожаргона редко обладали филологическим образованием (хотя были и такие; в автобизнес хлынули все подряд — вдруг обедневшие инженеры, педагоги, учёные). Поэтому, обрусев, иностранные названия не всегда соответствовали канонически правильному произношению. В начале Великой Праворульной Эпохи люксовый внедорожник Toyota Land Cruiser нередко называли «Ланд краузер». Позже, в середине 90-х, национальный герой нашего города Илья Лагутенко использовал в своей знаменитой композиции «Владивосток-2000» не очень употребительную форму «круизёр» — возможно, просто для рифмы. Постепенно в качестве приоритетного варианта утвердилось приближенное к нормам английского произношения «Лэнд Крузер» (с ударением во втором слове на первый слог). В обиходе можно услышать варианты крузак, лэнд, кукурузер, тэ-эл-ка или тэ-эл-си от английской аббревиатуры TLC или просто мамка.

Toyota Chaser — пример того, как в речи вопреки логике утвердился заведомо неправильный вариант произношения. Сначала имя этого модного у молодых бандитов мускулистого заднеприводного хищника произносилось то чейзер, что наиболее правильно, то чазер или чайзер. В итоге прижился, как ни странно, именно последний гибридный вариант, самый неправильный из трёх. Уже от него пошло и полушутливое прозвище этой же машины — чайник. Мой ранимый слух победителя школьных районных олимпиад по русскому и английскому долго сопротивлялся «чайзеру», но в итоге пришлось смириться: язык — живой, ему не прикажешь. Теперь и для меня этот выразительнейший представитель славного племени маркообразных (от Toyota Mark II) заднеприводных седанов — только чайзер. То же самое — с микроавтобусом Toyota Hi Ace. Никто не назовёт его «хай эйс», для русского языка и слуха более удобным оказалось просто хайс. Так же когда-то прижились в нашем языке Техас, Лондон, Париж и Неаполь, а не Тексас, Ландон, Пари и Наполи. И никуда уже не денешься.

Проникая в нашу жизнь, новые понятия порождали новые слова. Покемония, Япия, Попония, Косорыловка — это всё Япония, куда мы без неё. Паки — пакистанцы, хозяева японских стоянок подержанных автомобилей, которые зажравшиеся самураи сбрасывают, по нашим меркам, практически новыми, не нюхавшими ещё бензина по-настоящему. Аук — автомобильный аукцион. Каждая новая машина, выгружаясь на причалы Владивостока, Находки или Зарубино, чем-нибудь да обогащала наше арго. Губа — массивный, низко висящий передний бампер, элемент обвеса (если обвесы — по кругу, то это уже юбка). Чемодан — маркообразный автомобиль в старом, от середины 80-х до начала 90-х, угловатом кузове, напоминающем чемоданы советских отпускников. Паскудик — слово на самом деле ласковое. Так называют популярный компактный джип Suzuki Escudo (в евроверсии с левым рулём этот автомобиль известен как Vitara), он же эскудик или эска. Улыбка — поколение бюджетного седана Toyota Carina 1992–1996 годов, у которой линия задней оптики действительно выполнена в форме улыбки. Бочка — Toyota Corona 1992–1995 годов рождения, плотная, мясистая и правда бочкообразная, словно надутая изнутри. Сайра — это Soarer, звучит вполне по-тихоокеански. Не ломать же язык столь неудобопроизносимым английским словом, пусть оно и переводится красиво — «парящий», «паритель» («парящая сайра» — замечательно! Выведенный в Приморье новый вид летучей рыбы). Сафарь — здесь мягкий знак, переводя слово в мужской род, сообщает подчёркнуто брутальный характер бесполому «Ниссан-Сафари». Ведь это один из немногих стопроцентных внедорожников — огромный, с «честной» рамой, двумя мостами, знаменитым турбодизелем, наличием понижающего ряда передач. Целка — ничего неприличного. Как ещё в обиходе именовать стремительную приземистую двухдверку Toyota Celica?


Еще от автора Василий Олегович Авченко
Кристалл в прозрачной оправе

Новая книга «Кристалл в прозрачной оправе» – уникальное, почти художественное и в то же время полное удивительных фактов описание жизни на Дальнем Востоке. «Я всего лишь человек, живущий у моря, – говорит автор. – Почти любой из моих земляков знает о рыбах, море, камнях куда больше, чем я. Но никто из них не пишет о том, о чем мне хотелось бы читать. Молчат и рыба, и камни. Поэтому говорить приходится мне».Книга вошла в шорт-лист премии «Национальный бестселлер».


Литературные первопроходцы Дальнего Востока

Культурное освоение территории не менее важно, чем административное, военное, хозяйственное. Данное издание – сборник очерков о литературных первопроходцах Дальнего Востока. Эти писатели продолжали – вслед за мореплавателями, военными, дипломатами – дело приращения отдалённых восточных территорий и акваторий к России. Среди героев книги – и признанные классики Иван Гончаров, Антон Чехов, Михаил Пришвин, и выдающийся путешественник, учёный, писатель Владимир Арсеньев, и живший во Владивостоке и Харбине белоэмигрант, поэт, прозаик Арсений Несмелов, и автор культового романа «Территория» геофизик Олег Куваев.


Глобус Владивостока

«Глобус Владивостока» имеет подзаголовок-расшифровку: «краткий разговорник-путеводитель, сочинённый для иноязычных и инопланетных». Тут и сленг, и культовые точки, и фирменные блюда, и такие неожиданные фигуры, как, скажем, лейтенант Шмидт, Юл Бриннер, Семён Будённый и Даниил Хармс, тоже каким-то образом связанные с Владивостоком… Владивосток — город морской, вольный, полный авантюристов, офицеров, рыбаков, иностранцев. Какие-то отголоски здешних словечек можно отыскать в других дальневосточных городах, много общего легко найти с городами Сибири, а может, и с далёкими портами вроде Калининграда…


Фадеев

Много лет Александр Фадеев был не только признанным классиком советской прозы, но и «литературным генералом», главой Союза писателей, проводником политики партии в творческой среде. Сегодня о нем если и вспоминают, то лишь затем, чтобы упрекнуть — в отсутствии таланта, в причастности к репрессиям, в запутанной личной жизни и алкоголизме, который будто бы и стал причиной его самоубийства… Дальневосточный писатель Василий Авченко в своем исследовании раскрывает неполноту и тенденциозность обеих версий фадеевской биографии — «советской» и «антисоветской».


Владивосток-3000

«Владивосток-3000» — фантастическая, но тесно связанная с реальными событиями киноповесть о существовании параллельного мира-пространства — города Владивосток-3000, в котором черты настоящего Владивостока слились с чертами его альтернативных, но нереализованных воплощений — от английского Порт-Мэя до китайского Хайшеньвэя. Владивосток-3000 — романтическая мечта о Тихоокеанской республике, где власть принадлежит морским офицерам. Мечта об идеальном городе-порте — свободном, экологически чистом, независимом, где никто не обращает внимание, с какой стороны у машины руль, а добыча даров моря из отрасли экономики превратилась во всеобъемлющую полумистическую республиканскую марикультуру. Киноповесть рассказывает о том, как попасть в эту Тихоокеанскую республику, можно ли попросить в ней политического убежища, как связаны между собой два мира — реально существующий Владивосток, воспетый Ильей Лагутенко в песне «Владивосток-2000», и удивительный Владивосток-3000, существующий на страницах одноименного произведения.


Олег Куваев

Писателя Олега Куваева (1934–1975) называли «советским Джеком Лондоном» и создателем «„Моби Дика“ советского времени». Путешественник, полярник, геолог, автор «Территории» – легендарного романа о поисках золота на северо-востоке СССР. Куваев работал на Чукотке и в Магадане, в одиночку сплавлялся по северным рекам, странствовал по Кавказу и Памиру. Беспощадный к себе идеалист, он писал о человеке, его выборе, естественной жизни, месте в ней. Авторы первой полной биографии Куваева, писатель Василий Авченко (Владивосток) и филолог Алексей Коровашко (Нижний Новгород), убеждены: этот культовый и в то же время почти не изученный персонаж сегодня ещё актуальнее, чем был при жизни.


Рекомендуем почитать
Сильнее «божественного ветра». Эсминцы США: война на Тихом океане

Книга посвящена боевым действиям эскадренных миноносцев США во время Второй мировой войны. Масса фактических данных и живой, красочный язык выделяют ее среди множества трудов, описывающих военные операции на море и читается намного интереснее иных "казенных" изданий. Будет интересна всем любителям военной истории и флота.


Грязный футбол

Игроки, рвущие сухожилия и контракты. Тренеры, которые не прочь приложиться к бутылке. Арбитры, пляшущие под дудку богатых покровителей. Функционеры, для которых никакое дельце не будет слишком грязным. В этой книге собрано все то, что делает футбол таким захватывающим и интересным: интриги, фолы, промахи и невероятные случаи на поле и за его пределами.Марсель Дрейкопф, журналист и писатель, уже 30 лет рассказывает о скандалах в международном футболе. Критические очерки и едкие комментарии принесли ему известность во всем мире.


Ловец ураганов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии

Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.


Марковна для Аввакума, или Что осталось на рабочем столе Солженицына

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Анкета

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.