Правый руль - [50]

Главная должностная обязанность российского чиновника нулевых годов — лояльность, а не компетентность. У нас нет газа и никогда не было, как не было и не будет метро. Зато у нас есть море и целый мир. Его не знает тот, кто не пробовал сырого гребешка прямо из раковинки, не гонял в Суньку и не сиживал в правильной машине. У разгулявшихся по всему континенту русских людей образовалась какая-то очень разная жизнь. Я вообще не вполне понимаю, каким непостижимым образом по-прежнему существует такая огромная и всё-таки условно единая Россия. Разорванное пространство, расколотые черепки империи — как они ещё держатся, ожидая орошения мёртвой, а потом живой водой? Неужели благодаря той самой вертикали?

И ещё много раз мне становилось всё ясно. Инфляция, баррель, кризисы — всё это не о главном. В нашей стране слишком велик дисбаланс между центром и периферией. За центростремительными тенденциями потерялись центробежные, создав фатальный перекос. Нет равновесия, нет «комсомольских строек» и призывов, нет даже полузэковских национальных проектов вроде колымского золота или строительства «Беломорканала». Страна не может зачать новых городов и производств. Остатков её творческой энергии хватает только на то, чтобы еле-еле поддерживать построенное ранее советскими атлантами. Народ ни к чему не стремится, потому что вместо народа осталось множество индивидов. Это множество уменьшается (процесс вымирания цинично называется «естественной убылью»). Те, кто хоть к чему-то стремится, мечтают сделать карьеру. Стать охренительным старшим менеджером, жить в Москве, купить к кредит квартиру и новую иномарку, ездить отдыхать к какому-нибудь чужому морю и радоваться жизни. Как убого, боже мой. «Он родом из Владивостока», — периодически слышим мы, как и провинциалы из всех других городов, про какого-нибудь VIPа. Во Владивостоке практически не о ком сказать: «Он родом из Москвы…» Дураков нет.

Я долго не мог объяснить себе своего же отношения к Москве.

Столица и притягивает меня, и отвращает одновременно. Меня влечёт в сакральную, идеальную Москву, центр государства российского. Я воспринимаю столицу не только разумом (самый большой город и административный центр РФ с кучей населения и денег), но и иррациональным мистическим органом чувств. Приходя на Красную площадь, чуть выпуклую, как пуп земли, и глядя приблизительно в сторону Владивостока, я испытываю мистический трепет, который вряд ли разделяют снующие туда и сюда легкомысленные иностранные туристы и строгие московские менты. Это правильно, что Красная площадь так далеко. Святыня не должна быть легкодоступной, тогда она превращается в достопримечательность. На расстоянии труднодоступности святость чувствуется острее. Необходимо держать дистанцию.

В реальную, сегодняшнюю, осквернённую Москву я не хочу. Она не кажется мне местом, пригодным для жизни. Она десакрализовалась, превратилась из русской Мекки в Содом, в столицу денег, воровства и власти. В провинции воздух чище.

Большинство людей — провинциалы, но центром принятия решений остаётся столица. Провинциальное большинство живёт по правилам, устанавливаемым столичным меньшинством. Это считается нормой. В России действует одностороннее движение: директивная информация поступает из столицы в регионы, тогда как для сигналов, идущих в обратном направлении, установлен «кирпич», усиленный бетонными блокпостами. Миграция жителей страны происходит тоже в режиме одностороннего движения, но уже в обратном направлении. В столицу стремятся все, в провинцию — никто.

У столицы и нескольких почти столичных городов есть более или менее громкие голоса. У Дальнего Востока голоса нет, моё Приморье корчится безъязыким. До «материковой» России доходят отрывочные сведения о разгуливающих по нашим городам то ли тиграх, то ли китайцах, компанию которым составляют немногочисленные русские. Сплошь — бандиты, барыги и контрабандисты, не желающие созидательно трудиться. Они распиливают в Японии машины, чтобы уклониться от таможенных платежей. Кое-как скручивают эти ржавые японские вёдра вновь и впаривают их доверчивым сибирякам и уральцам. Дальневосточникам надо открыть глаза. Послать к ним миссионеров, показать, каким должен быть современный автомобиль.

Москва не слышит нас, а мы уже не хотим слышать её. Мы живём в своём мире. Когда Россия билась за Олимпиаду-2014 в Сочи, мы болели за Южную Корею. Она ближе, да и российские спортсмены наверняка приехали бы накануне Олимпиады именно к нам для акклиматизации. Сочи же — мифический город, другая планета. После того как в далёкой карельской Кондопоге русские поссорились с чеченцами, китайцам запретили торговать на владивостокских рынках. Логику этого мудрого решения в Приморье не мог понять никто.

Я испытывал это странное ощущение с детства. В букварях и детских книгах пионеры ходили на рыбалку и ловили окуней, уклеек и ещё плотву. Эту загадочную плотву я не видел ни разу в жизни. Ни в одной книжке пионеры не ловили нашу родную камбалу, корюшку или навагу. На каждый регион букварей не насочиняешь, но я с детства ощущал двойственность реальности. Об одной пишут в книгах, в другой мы живём. Которая более настоящая и правильная — непонятно. Книжные пионеры пользовались газом, любили ходить на прогулку в Кремль или на Чистые пруды, ездили в метро, отдыхали на Чёрном море. Это была другая действительность, никак не связанная с той, что окружала меня. Мой детский здравый смысл отказывался понять, почему Ближний Восток расположен на западе. Даже Сибирь — это запад. Почему Крым считается югом, а мы — востоком, да ещё и дальним, если Владивосток лежит на широте Сочи, Владикавказа и Алма-Аты? Точкой отсчёта при определении географических ориентиров всегда была Москва. Но даже в этом случае Крым следует называть юго-западом, а Владивосток — юго-востоком. Если пойти дальше, то вообще нет ни запада, ни востока. Есть только север и юг, обозначенные полюсами, а запад и восток — фикция наподобие линии перемены дат, придуманная для удобства в ориентировании. Но целую треть страны обозвали «Дальним Востоком», заложив в само это определение второстепенность, периферийность. Одно дело, скажем, Тихоокеанская Россия, и другое — Дальний Восток или Крайний Север. Не говоря уже о том, что столица, расположенная на крайнем западе огромной страны, — это перекос, делающий шаткой всю конструкцию.