Правый поворот запрещён - [9]

Истекал второй день с момента отъезда Елены Павловны в Богдановск. Свету это нисколько не тревожило. Она хорошо знала свою начальницу. "Задержалась? Значит так нужно", - спокойно рассудила Света. Около пяти часов позвонил Яловский.

- Света, Елена Павловна у себя?

- Нет, Альберт Андреевич, она еще не приехала.

- Что это она в Богдановске засиделась? - риторически спросил он и повесил трубку...

В начале седьмого Света ушла домой. В девять накормила и уложила сына. Затем хлопотала на кухне - готовила обед на завтра. Клокотала закипевшая вода в кастрюле, где варилась свекла, Света мыла мясо, чистила картошку, шинковала капусту. Муж - диспетчер на электростанции - в эту ночь дежурил. В половине двенадцатого раздался телефонный звонок. Так поздно позволяли звонить двое: муж, чтобы спросить о сыне: "Как Вовка?", либо в экстренных случаях Елена Павловна, чтобы дать какое-то срочное поручение на завтра.

Света сняла трубку.

- Светочка, извините, что так поздно, это Ольга Степановна, - узнала она голос матери Кубраковой. - Вы не знаете, когда Леночка должна вернуться? Сказала мне что едет в Богдановск на один день. А сегодня уже второй истек. Я беспокоюсь.

- Не волнуйтесь, Ольга Степановна. Елену Павловну что-то могло задержать. Я думаю, завтра приедет.

- Она не звонила вам?

- Нет.

- Мне тоже. А обычно звонит, справляется, ведь у меня высокое давление. Не заболела ли она там? С кем она поехала?

- С Назаркевичем на его машине. Я завтра узнаю и перезвоню вам.

- Пожалуйста, Светочка. Я не хочу ему звонить, вы ведь знаете, у них сложные отношения.

- Хорошо, Ольга Степановна.

- Спасибо, милая... Как ваш сынок?

- Все в порядке.

- Я не разбудила его своим звонком?

- Ну что вы! Он за день так набегается, что спит без задних ног.

- И слава богу. Спокойной ночи...

Ночью прошел короткий нешумный дождь, выпав из случайной тучи, полосой задел поля, покропил в отдельных местах магистраль, шедшую через Богдановск. К утру все было сухо, на чистом небе сияло солнце, владельцы дачных участков и огородов посетовали, что дождь оказался недолгим, скупым.

На шоссе в эту утреннюю пору было много машин - местных и транзитных, направляющихся в сторону областного центра: легковушки, самосвалы, автобусы, "дальнобойные" трейлеры. На бортовом "ЗИЛе", загруженном ящиками с огурцами, спиной к кабине сидело два грузчика. Они курили, иногда перебрасывались словами, а больше молчали, глядя на автомобильный поток, двигавшийся следом.

- Сегодня чего у нас, день-то какой? - спросил один, с худым заросшим лицом и воспаленными глазами.

- Среда вроде. Завтра аванс, - ответил напарник.

- Слава Богу.

- Пропился, небось? Ночевал-то где?

- В машине. В четыре утра еле дополз. Здорово врезали. Чердак гудит, похмелиться бы, да не за что.

- Значит - терпи...

И снова умолкли. Впереди пыхтел тяжелый дизель, обдавая удушливыми выхлопами сгоревшей солярки.

- Ну, сука, отравит же! - сказал небритый. - И так мутит. Постучи Вовке, пусть обгонит, не то сдохну или все огурцы заблюю.

- Какое там! Посмотри, что на встречной полосе! Не высунешься... Вон, гляди, один резвунчик уже сколько пробует, да все никак, только зря тыркается, - и он указал на красный "жигуленок", шедший сзади через три машины, водитель его делал уже несколько попыток пойти на обгон, но всякий раз встречные машины загоняли его обратно.

Где-то у пятнадцатого километра "жигуленок" оставил надежду обогнать, вовсе свернул в правый ряд и двигался параллельно, но чуть сзади. Небритый грузчик уже мог разглядеть за рулем человека, почти на глаза натянувшего белую с зелеными клиньями каскетку с большим солнцезащитным козырьком, а внутри салона смутный силуэт женщины.

- Слышь, а я этого мужика знаю, - смаргивая слезу с воспаленных глаз, сказал небритый, кивнув на "жигуленок". - Пару раз видел у соседа.

- Смотри, он под знак рванул!

Действительно, "жигуленок" свернул на ответвлявшуюся к реке грунтовую дорогу, несмотря на знак "Правый поворот запрещен".

- Он ведь с бабой! - хмыкнул небритый. - На бережок, в кустики. Наверное, и бутылка есть, и закусь. Везет же людям.

- Ты куда бумаги дел?

- Какие?

- Накладные.

- Я Вовке отдал, - махнул рукой небритый за спину, в сторону кабины.

- Не потерял бы. Товару вон сколько, не расхлебаем, ежели что.

- Вовка аккуратный, не первый раз. Я с похмелья всегда все бумаги ему отдаю...

Они замолчали. После пьянки и бессонной ночи небритого стало кидать в дрему, слипались глаза. Сдвинув ящики, высвободив место, он прилег, подобрав коленки, надеясь переспать тошноту и голодное урчание в животе...

В четверг, едва Света пришла на работу, расчехлила машинку, распахнула форточку и причесалась, отворилась дверь, и в приемную вошел Вячин.

- Здравствуйте, Светочка! - заулыбался он.

- О, Вячин! Какими судьбами? Ушли от нас и совсем забыли.

- Как видите, не забыл. А вы похорошели.

- Ну-ну, бросьте, старый прием. А вот вы располнели, это уж точно, засмеялась она. - Как кооперативная жизнь? Не жалеете?

- Жизнь тяжкая, но не жалею.

- Как же называется ваш кооператив? "Серп и молот"?

- Нет, мы деполитизированы. "Астра" называется.