Правый пеленг - [52]

Они поднялись на сцену. На тумбочке у двери, ведущей в артистическую, стоял колокольчик – точь-в-точь как в школе. Девушка взяла его и позвонила. Реальность исчезла. Александру казалось, что все это – и одетая в солдатскую форму девушка, и кровати с тумбочками, и казарменная обстановка – всего-навсего игра: таким далеким, невоенным был школьный звонок. Но через минуту в артистической загомонили девичьи голоса, дверь отворилась, и на сцену вошел незнакомый лейтенант, которого Александр видел вчера с Петровским, что немало его удивило: при чем здесь оперуполномоченный? Но, вспомнив про новичков, понял при чем: кто же, как не он, должен проверить людей, прежде чем доверить им дорогостоящую технику? Лейтенант протянул руку:

– Завидов.

– Туманов.

– Покурим? – Завидов надел шинель и, застегивая на ходу пуговицы, направился к выходу. Александр последовал за ним. Симпатичное лицо лейтенанта, его простота и дружеский тон располагали, и, когда они вышли на улицу и Завидов, раскрыв портсигар, протянул Александру, тот машинально взял папиросу. Александр пробовал курить лишь однажды, еще в седьмом классе. Табачный дым тогда колом застрял у него в горле и навсегда отбил охоту курить. Но теперь папироса была в руках, и Завидов уже чиркал зажигалкой. Пришлось прикурить. Александр легонько потягивал дым и тут же выпускал его, боясь закашляться, как восемь лет назад, размышляя, случайная ли это встреча с работником НКВД или преднамеренно-запланированная и что Завидову и Петровскому известно о нем.

– Вы с пополнением прибыли? – спросил лейтенант. – Что-то раньше я вас не видел.

– Я недавно вернулся из госпиталя, – ответил Александр, удерживая на языке тот же вопрос (в его положении лучше отвечать и ни о чем не спрашивать).

– А я из БАО, – сказал Завидов. – Прислали, когда полк перебазировался из Сак и остался без оперуполномоченного. А когда вернулся Петровский, его оставили на своем месте, меня в БАО задвинули. Откровенно говоря, у вас лучше: народ дружный, в бою проверенный.

Лейтенант затянулся несколько раз, подумал и продолжил:

– Правда, все течет, все изменяется. Моему коллеге теперь придется попотеть. Кстати, он еще не вернулся?

В столовой Александр слышал разговор, что командир полка улетел с оперуполномоченным на поиски немецкого самолета, где-то ночью севшего на вынужденную, но прилетели они обратно или нет, не знал.

– Вряд ли. В такую погоду найти самолет непросто.

– Уже нашли, – уточнил Завидов. – И самолет, и летчиков. Жаль, что в По-2 только два места, а то бы их доставили в полк. – Лейтенант вдруг заторопился, раздавил носком сапога окурок, протянул руку: – До свидания. Рад был познакомиться с вами. – Повернулся и зашагал в сторону аэродрома.

Александр постоял еще немного и вернулся в клуб. Дежурная все так же лихо козырнула ему, скорее сообщила, как старому знакомому, а не доложила: «Девушки уже на местах» – и проводила его до самой двери артистической, превращенной в класс.

Он вошел, и девушка, чем-то похожая на дежурную, отрапортовала: «Особое женское отделение в количестве десяти человек присутствует на занятиях. Командир отделения рядовая Бакурская».

Александр поздоровался, разрешил сесть и, обводя девушек взглядом, словно споткнулся на одной, черноглазой, черноволосой, удивительно похожей… Галлюцинация? Наваждение?.. Тонкие сросшиеся на переносице брови, длинная – только у нее одной такая шея… Такой она являлась ему, когда от боли в пояснице он терял сознание… Только не в этой солдатской одежде… Спина теперь почти не болит… Она смотрит ему в глаза, и он читает в них удивление, нет, уже радость. Или ему просто показалось? Теперь в глазах Ирины равнодушие, может, чуть заметное любопытство, с каким рассматривают впервые появившегося человека… Ирина это или не Ирина? Вот она опустила глаза, словно просила не раскрывать их знакомства.

Командир отделения Бакурская, перехватив его долгий недоуменный взгляд, поспешно встала и доложила:

– Извините, товарищ лейтенант, я вам не представила нашу новенькую, рядовую Гандыбину Ирину. Она прибыла к нам вечером.

«Так вот зачем нужен был я Рите», – догадался Александр и подосадовал на себя, что не разыскал сестру. Предупредила ли Рита Ирину, что у него другая фамилия и что никто не знает об их кровном родстве? Должна была предупредить. На всякий случай надо назвать себя. И он, поблагодарив Бакурскую, представился:

– Лейтенант Туманов. Мне поручено ознакомить вас с самолетом. Рассказать о его конструкции, о типах самолетов, которые имеются у нас и у немцев, научить вас распознавать их по звуку и конфигурации. Потом вас зачислят в экипажи, и техники с механиками будут делать из вас мотористов.

– А сколько часов отведено на знакомство? – спросила соседка Ирины, и в ее вопросе Александр уловил двоякий смысл.

– Пока два. На сегодня. – Девушки разочарованно загудели. – В ближайшее время, возможно, уже завтра, до вас доведут более обстоятельную программу с конкретными предметами, – успокоил их лейтенант. – Так что надоест еще сидеть в классе.

– Не надоест.

– Если с вами.

– Можно и вечером, – посыпались со всех сторон остроты. Да, девчата подобрались – палец в рот не клади. Только Ирина не произнесла ни слова. Она не сводила с него глаз, будто излучавших тепло, нежность, ласку, незримо передававших ему прикосновение ее рук, то теребивших его волосы, то гладивших лицо, шею, грудь. И он, знавший все типы самолетов как свои пять пальцев и умевший рассказывать живо, интересно, вдруг запнулся, потерял самую изначальную нить своей лекции, которую обдумал, пока ехал в станицу. Он молча стоял под десятком пар глаз, любопытных, иронических, скользил взглядом по лицам девушек, а видел только ее лицо, только ее глаза – полные любви и счастья глаза. Она нашла его, приехала к нему, бросив всех и все! Вот что самое важное!