Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны - [53]

Четники, которых возглавлял полковник Генерального штаба Дража (Драга, Драголюб) Михайлович, начали борьбу уже в начале лета 1941 г. и преследовали цель восстановления прежнего государства и власти короля. Их командиры в основном состояли из избежавших немецкого плена офицеров югославской армии, которые считали себя последователями патриотов, когда-то боровшихся за освобождение Сербии от турецкого владычества. Поэтому первоначально их главными противниками были оккупанты, но затем эта роль стала постепенно переходить к коммунистам.

В этой связи Сербская Православная Церковь оказалась в сложной ситуации. С одной стороны она была тесно связана с населением и не хотела отказываться от поддержки спонтанного сопротивления оккупационной власти, а с другой не испытывала симпатии к идеологии партизан-коммунистов. К тому же партизанское движение было распространено прежде всего в Боснии и Хорватии, а в Сербии господствовали четники, боровшиеся за восстановление монархии. Их политическая линия совпадала с позицией Сербской Церкви, которая считала идеальной формой государства страну во главе с православным королем. Поэтому четники состояли в основном из православных мирян и по всей Сербии находили сочувствие и поддержку. Православные священники благословляли их акции, и многие сербские архиереи также были с ними связаны. Правда, Православная Церковь в целом имела ограниченные возможности для непосредственной помощи четникам, так как оккупационные власти строго контролировали ее деятельность[310].

В то же время и в Сербии существовали отдельные священники, которые активно поддерживали партизан-коммунистов (которых возглавлял генеральный секретарь Коммунистической партии Югославии Иосип Броз Тито) или даже вступали в их отряды: отцы Влад Зечевич, Милан и Михаил Смиляничи, Евстафий (Евстатий) Караматиевич и др.[311] Наиболее известный из них – протоиерей Евстафий Караматиевич, в 1943 г. ставший членом исполнительного комитета Антифашистского вече Санджака, на 2-м заседании Антифашистского вече Югославии выбранный в члены его президиума, а в дальнейшем получивший звание полковника. Когда в 1944 г. в г. Польпе прибыла советская военная делегация, протоиерей встретил ее со слезами радости на глазах, произнеся библейские слова: «Ныне отпущаеши раба твоего, Господи!»[312] В целом же в партизанском движении участвовало около 50 православных священников, прежде всего в Македонии, Боснийской Крайне и в южно-сербских епархиях[313].

29 августа было образовано подконтрольное немцам так называемое правительство Сербии во главе с бывшим начальником Генерального штаба и военным министром Югославии (в 1940 г.) генералом Миланом Недичем, опиравшимся в основном на крестьянство, страдавшее от насилий коммунистов. Немецкие оккупационные власти признали герб и флаг Сербии, а также короля Петра II, игнорируя тот факт, что он проживал в Великобритании[314].

В условиях начала восстания в крае оккупанты хотели создать видимость самостоятельности Сербии под эгидой Германии и даже позволили сформировать собственные вооруженные силы. Сначала в распоряжении Недича находилась Сербская государственная стража и жандармерия, а к началу 1942 г. был создан состоявший из четырех пехотных полков Сербский добровольческий корпус (СДК), в состав которого вошли главным образом участники существовавшего с 1935 г. общественно-политического движения сербских националистов «Збор». Его создателем и руководителем являлся бывший югославский министр юстиции, вошедший в правительство Недича в качестве министра просвещения, сербский националист и русофил Димитрий (Дмитрие) Льотич (Летич)[315].

Со всеми русскими антикоммунистическими формированиями Льотич старался поддерживать лояльные и даже дружеские отношения. Одному из членов русской политической организации НТС он так рассказал о своей беседе с немецким командованием: «Я говорю: “Ваша политика в России неправильна, она безумна”. Они говорят: “Господин Льотич, мы говорим о Сербии”, – а я говорю: “Говоря о России, я и говорю о Сербии, потому что мы с Россией одно и то же”»[316].

Сербская Патриархия стремилась сохранить нейтральное положение в отношении коммунистического движения, и хотя впоследствии была вынуждена осудить его, сделала это довольно мягко. В этой связи несколько ухудшились отношения руководства Сербской Церкви и РПЦЗ. Архиерейский Синод последней недоумевал, почему Патриархия ни одним словом не осудила убийства коммунистами в провинции сотен русских людей, в том числе 27 русских священников на сербской службе, и не помянула эти невинные жертвы. В свою очередь сербское священноначалие отрицательно относилось к настроениям значительной части русского духовенства, которое, по мнению многих сербов, «совершало преступление, не желая молиться о победе советской армии». Большое негодование сербского духовенства, особенно Патриаршего Заместителя митрополита Иосифа вызвало слово митрополита Анастасия в августе 1941 г. после молебна о спасении России, в котором обличался призыв Архиепископа Кентерберийского к молитве о победе советского оружия