Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны - [47]
Кроме того, Священный Кинот периодически проводил различные сборы на административные и хозяйственные нужды. 7 декабря 1941 г. Собор старцев Руссика в соответствии с указом Кинота – подать сведения об имеющихся запасах продовольствия и излишках его решил дать «ответ по существу». 28 мая 1943 г. Собор старцев, заслушав прошение о выделении денег на ремонт здания Кинота, постановил, «ввиду отсутствия всяких средств», не соглашаться на ремонт до конца войны. 28 июля Кинот попросил в долг у каждого монастыря по 50 тыс. драхм до годичного собрания в августе. 22 августа Собор старцев Свято-Пантелеимоновского монастыря заслушал постановление Кинота – взять со всех монастырей по 300 драхм с человека для оплаты полиции и других чиновников (Руссик внес вместо денег 150 ок масла). 22 сентября Кинот принял решения о предоставлении монастырями лесоматериалов для ремонта крыши своего здания. 7 января 1944 г. Кинот указал монастырям внести трехпроцентный налог на метохи на общую сумму 600 тыс. драхм и т. д. 5 мая 1944 г. Собор старцев Руссика в соответствии с указом Кинота, как и другие монастыри, решил дать доверенность на ведение афонских дел Салоникскому митрополиту Геннадию[273].
В 1944 г. материальное положение монастыря оставалось тяжелым. Продолжалась сильная инфляция и обесценивание греческих денег (к концу года одна драхма стоила 725 левов). Общие доходы Руссика за этот год, в действительности опять сократившись, составили 266 471 571 драхму, а расходы – 187 015 тыс. драхм, не считая купленного за золотые монеты продовольствия (иначе его продавать уже отказывались), остаток на 1 января 1945 г. равнялся 14 718 тыс. драхм. Главную статью дохода по-прежнему составила продажа золотых монет разных стран, на втором месте находился доход от продажи продовольствия и хозяйственных принадлежностей (в том числе за 7 свиней), правительственный платеж за реквизированные метохи принес 20 800 тыс. драхм и т. д. Одну тысячу динар выделили обители в кредит сербы. Кроме того, от греческого оккупационного правительства поступила помощь афонским монастырям в размере 1 млрд драхм, при этом причитавшие Руссику 35 млн были засчитаны Священным Кинотом в счет уплаты полагавшихся монастырю взносов[274].
Наибольшую статью расходов составила закупка продовольствия. Значительная часть его была куплена в Болгарии иеродиаконом Давидом (Цубером). Из этой страны в Руссик летом 1944 г. привезли 7312,5 кг (5704 ока) пшеницы, 3412,5 кг (2662 ока) фасоли, 2925 кг (2281 ок) рувита, 487 кг (380 ок) риса, 390 кг (305 ок) сахара, 73 кг (57 ок) просфорной муки, 120 коробок сахарина, 4 кг соды и 630 коробок спичек, при этом часть закупленного продовольствия погибла при бомбардировке Болгарии англо-американской авиацией. Общие расходы на закупку, доставку данных продуктов и потери от бомбардировки составили 413 422 лева. Большую часть этой суммы получили при продаже 38 золотых турецких лир, 24 375 левов пожертвовал Синод Болгарской Церкви, 35 000 левов предоставил в долг Зограф, 4100 левов дал сбор пожертвований, проведенный среди жителей г. Пирота, 2147 левов предоставил в долг находившийся в Болгарии в качестве доверенного лица Братства русских келлий иеродиакон Владимир и еще около 7 тыс. левов пожертвовали русские церковные эмигранты в Болгарии: 4403 – архиепископ Серафим (Соболев), 2 тыс. – игумен Иннокентий и 500 – иеромонах Сергий[275].
Вторым крупнейшим источником продовольствия в 1944 г. стали покупки продуктов Красного Креста при посредничестве Священного Кинота, сначала из расчета на 263 инока, а затем 247. Первая такая партия поступила через антипросопа Руссика монаха Василия (Кривошеина) 9 мая, вторая – 16 июня, третья – 4 сентября, и четвертая – в декабре. Всего через Красный Крест удалось получить 1427 ок пшеницы, 478 ок рувита, 60 ок сахара, 22 ока риса и 247 банок консервов, заплатив за них 4 золотых турецких лиры. Соль, нефть и некоторые другие товары закупались в Салониках, часть пшеницы – на Кассандре. Интересно отметить, что среди других расходов была и выдача пособия греческому ученику для продолжения обучения в размере 100 тыс. драхм[276].
В начале мая 1943 г. настоятели Свято-Пантелеимоновского монастыря и Свято-Андреевского скита получили письма из Одессы (написанные еще 5 февраля) от русофильски настроенного митрополита Виссариона (Пую), возглавлявшего тогда Румынскую Духовную Миссию в Транснистрии (на Юго-Западе Украины). Владыка предложил им прислать монахов и вступить во владение бывшими подворьями этих обителей в Одессе[277].
11 мая Собор старцев Руссика, заслушав дело об Одесском подворье, решил согласовать свои действия с братией Свято-Андреевского и Свято-Ильинского скитов. На своем следующем заседании – 20 мая, после проведенных переговоров с другими русскими обителями, Собор старцев постановил написать митрополиту Виссариону в Одессу, что при первой возможности пришлет на подворье просимых лиц[278].
Настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря схиархимандрит Иустин (Соломатин) в ответе от 26 мая писал: «Несмотря на серьезные затруднения, созданные обстоятельствами военного времени, тяжелым материальным положением, в котором сейчас находимся (в силу тех же обстоятельств), а так же очень ограниченным количеством лиц из нашей братии, подходящих для дела церковного и хозяйственного восстановления нашего подворья, наш монастырь все же решается принять Ваше предложение о посылке монахов… Не можем бросить на произвол судьбы наше монастырское достояние. Желаем внести и нашу посильную лепту в светлое дело восстановления православия среди русского народа. При первом же удобном случае мы решили послать в Одессу двух из наших монахов (больше нам было бы трудно, так как за последние 25 лет, вследствие отсутствия притока новых монахов из России, число нашей братии резко сократилось, и большинство оставшихся – старики).
