Православное Религиоведение: Ислам, Буддизм, Иудаизм - [60]
Если попытаться понять, в чем именно состояла несовместимость двух традиций — китайской, представленной конфуцианством и даосизмом, и собственно буддийской, сформировавшейся в индийском культурном контексте, можно выделить сразу несколько важных аспектов.
Во-первых, буддийская доктрина постулирует возможность выхода из круговращения мирового цикла, провозглашая полную десакрализацию мира, даже на своих высших уровнях остающегося частью сансары, в то время, как и для конфуцианцев, и для даосов чувственный космос выступает в качестве единой и единственной реальности. Высшее состояние в религиях Китая воспринималось как достижение полного единения с универсальными космическими началами.
Во-вторых, понимание мира в буддизме, как уже не раз подчеркивалось, сугубо психологично и не может рассматриваться вне связи с развертыванием сознания адепта. Но для традиционной китайской культуры, где человек лишь маленькая частичка в общем мировом потоке, подобная постановка вопроса была в принципе невозможной. И, наконец, добуддийская китайская культура не имела представления о космических циклах.
Уместно также коснуться вопроса о самой возможности утверждения идеи сансары в рамках традиционной китайской культуры. В написанных в Китае буддийских сочинениях мотив страдания, как определяющего свойства для всякого существования не получил развития. Китайские представления о структуре космоса — сакрализованность, упорядоченность, гармоничность и предельная реальность воспринимаемого чувственно — прямо противоположны характеристикам сансары. Тем не менее, состоявшееся утверждение буддийской традиции в Китае парадоксальным образом свидетельствует о принятии здесь этой доктрины.
Начало проникновения буддизма в Китай из Центральной Азии можно отнести к I веку по Р.Х. В письме удельного чуского царя Лю Ина, написанном около 65 г., царь упоминает три буддийских термина — упасаха (буддист-мирянин), Будда и шрамана. Первые монастыри появляются гораздо позднее — не раньше III века. До этого времени буддизм оставался для китайцев малопонятным экзотическим учением, которое неискушенные часто путали с одним из направлений даосизма.
Первыми буддистами в Китае были центральноазиатские купцы. Работники торговых домов Западного Края, ведшие постоянную торговлю с Ханьской империей, часто оседали в Китае на всю жизнь. Для их детей и внуков китайский становился родным языком, и, если они были буддистами, для них возникал вопрос о переводе буддийских текстов на китайский язык. Первым переведенным текстом считается «Сутра в сорока двух главах». Скорее всего, это компиляция из нескольких текстов. К этому времени (I в.) в Индии еще окончательно не оформилась махаяна, поэтому первоначально на китайский язык переводились либо хинаянские тексты, либо тексты с неопределенной доктриной, содержавшие элементы и хинаяны, и махаяны. В отличие от Тибета, распространение буддизма в Китае не получило ни малейшей государственной поддержки. Не было никакой системы в переводе буддийских текстов на китайский язык. Представление о буддизме как целом китайские буддисты вынуждены были формировать по фрагментарным текстам.
Проблема перевода исключительно важна для понимания особенностей буддийской традиции в Китае. Дело в том, что китайская иероглифическая письменность, передающая не произношение корня слова, а его значение, создавала немалые трудности для переводчиков. Кроме того, китайская культура уже разработала сложную систему философской терминологии, весьма отличную от буддийской. Первоначально переводчики пытались передать понятия буддийской доктрины при помощи понятий традиционной китайской философии, но подобный перевод подменял исконные значения терминов. Первоначально буддийская мысль выступала в сильно китаизированном виде. Значительный прогресс в переводе буддийских текстов был достигнут благодаря деятельности Кумарадживы. Он впервые выдвинул принцип подбора значений, согласно которому предпочтение отдавалось неологизмам, а традиционные китайские понятия использовались ограниченно. Разработанные Кумарадживой принципы перевода были применены целым рядом его последователей.
С самого начала проповедь буддизма в Китае столкнулась с целым рядом трудностей. Задолго до появления первых буддийских проповедников здесь утвердилось мировоззрение, согласно которому Китай — центральная страна мира, а китайская культура — единственная культура мира. Преодолевая эту культурную самодостаточность, апологеты буддизма стремились представить это учение тождественным принципам китайских «совершенных мудрецов» — Чжоу-гуна и Конфуция. Буддизм, говорили они, дополняет и углубляет даосское и конфуцианское учение.
В китайском обществе, построенном на культе предков, не было никаких аналогов институту монашества. Безбрачие и отказ от данного при рождении имени, практикуемые в постриге, воспринимались китайцами как тяжкое преступление против своего рода. Антимонашеская деятельность конфуцианских критиков косвенным образом способствовала развитию в Китае мирского буддизма. В конечном итоге, сангха в Китае оказалась под полным контролем государства, регламентирующего все стороны ее деятельности, включая признание того или иного человека монашествующим.
