Православное богословие на рубеже столетий - [92]

.

Комментируя это определение Синода, Владыка Антоний прежде всего проводит различие между тремя типами священнослужителей: 1) священником, имеющим право совершать Божественную Литургию и другие таинства, но не несущим духовническое служение; 2) священником, который является духовным руководителем людей; 3) старцем, имеющим особые харизматические дары и способным осуществлять духовное руководство на уровне, недоступном обычным священникам. Каждый священник должен «знать свое место»: не будучи старцем, священник не должен претендовать на роль старца. В противном случае получается не старчество, а «младостарчество» — понятие, указывающее не на возраст священника, а на его духовную неопытность.

Рассматривая случаи, когда духовники насильственно склоняют своих духовных чад к принятию брака или монашества, Владыка Антоний говорит:

Мне кажется, что такое положение настолько уродливо и возмутительно, что надо принимать самые строгие меры к тому, чтобы такое не могло случиться. Потому что и монашество, и брак требуют свободы и зрелости. Свобода, по определению Хомякова, это то состояние, когда человек является полностью самим собой; не жалким изображением того, что он думает о себе или чем — ему кажется — он должен бы быть, а в полном смысле самим собой. Поэтому если человек не знает, принимать ли ему монашество или идти на брак, это значит, что он ни к тому, ни к другому не готов, ни для того, ни для другого не созрел... На брак надо идти с глубокой подготовкой. Связывать жениха и невесту должна глубокая любовь, благоговейная любовь, такая любовь, которая человеку говорит, что он всю жизнь готов отдать на то, чтобы жить с этим человеком... То же самое можно сказать и о монашестве. Множество молодых людей, которые принимают монашество для того, чтобы стать священниками, монахами не делаются; они делаются незрелыми безбрачниками... Вступить в брак по принуждению, так же как принять монашество по послушанию, безумно и грешно; и грех, конечно, лежит на том священнике, который накладывает такую невыносимую ношу на того, кто принимает монашество, или на тех, кто вступит в брак.

Говоря о так называемом «невенчанном» браке, Владыка Антоний утверждает, что такой брак нельзя отождествлять с блудом. Он может являться блудом, если заключен с единственной целью удовлетворения похоти плоти. Но если люди прожили в браке много лет, создали крепкую семью, вырастили детей, то это уже не блуд, а полноценный брак. При этом такой брак может и не быть в полном смысле христианским, заключенным во образ Христа и Церкви, ибо не всякая семья способна дорасти до такого понимания брака. Владыка Антоний считает, что венчать следует только тех людей, которые готовы принять христианский идеал брака во всей его полноте; прочих же, живущих в браке и сохраняющих верность друг другу, Церковь может благословлять на брак, но их вовсе не обязательно венчать.

Касаясь вопроса о священниках, которые создают вокруг себя некое подобие секты, где вся жизнь построена исключительно на авторитете самого пастыря, где складывается культ его личности, где каждое его предписание (в том числе и рекомендации о вступлении или невступлении в брак) исполняются беспрекословно, Владыка Антоний говорит:

Такой духовник должен быть... запрещен в священнослужении. И во всех случаях... когда такое совершается, Церковь должна поступить со всей строгостью. На это мне раз ответили, что если так поступить и запретить такого–то священника, то несколько сот людей уйдут от Церкви. Они от Церкви не уйдут, они уйдут от лже–церкви... И вопрос не в количестве, а в том, чем эти люди являются. Если они являются только духовными детьми этого священника, этого лже–духовника, то они Церкви, в сущности, не принадлежат, они уже отпали, они стали боготворить идола, отдались в культ его личности, и этот идол должен быть сокрушен.

По мнению Владыки Антония, духовник никогда не должен вторгаться туда, куда не следует, нарушая духовную свободу своих чад. Дело пастыря — не командовать людьми, не пытаться сделать из них рабов, но «вглядываться» в них, «вглядываться молитвенно, вглядываться смиренно и им помочь стать тем, чем стать они призваны Богом», то есть способствовать раскрытию их собственного духовного потенциала.

Именно таким духовником является сам Владыка Антоний. Подобно Иоанну Предтече, он приводит ко Христу тысячи людей. Не побоюсь сказать о нем словами, которыми Христос сказал о Предтече: «Он — светильник горящий и светящий», и мы «радуемся при свете его» (Ин. 5:35).

Часть III. Православное богословие на рубеже столетий

Православное богословие на рубеже столетий. Произойдет ли возрождение русской богословской науки? [442]

Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства, дорогие отцы, братья и сестры!

Религиозное возрождение, происходящее в России в последние десять лет, нельзя не включить в число наиболее значительных феноменов конца XX века. Несмотря на то, что на протяжении семидесяти лет предпринимались все усилия для уничтожения религии, сразу же после ослабления атеистического режима миллионы людей от неверия стали обращаться к вере. Возрождение, коснувшееся всех религиозных конфессий, особенно заметно на примере Русской Православной Церкви: число ее монастырей за 10 лет возросло с 18 до 500, число духовных школ — с 3 до 50, количество епископов и священников выросло более чем вдвое. Количественный рост сопровождался и качественным изменением: Церковь, которая на протяжении десятилетий имела возможность только обслуживать «религиозные потребности» своих членов, предприняла усилия по работе с теми людьми, которые находятся вне ее, развернула широкую миссионерскую, просветительскую и благотворительную деятельность. Все это потребовало весьма существенной перестройки внутри Церкви, переосмысления роли Церкви в современном обществе.