Православная Церковь и ее отношение к католичеству и экуменизму - [30]

— Не позволю! - вдруг взорвался чекист. - Без охраны и разрешения начальства в море не выпущу!

— Начальство, вон оно, в шуге, а от охраны мы не отказываемся. Садись в баркас, товарищ Конев!

Чекист как-то разом сжался, обмяк и молча отошел от берега.

— Готово?

— Баркас на воде, владыка!

— С Богом!

Владыка Иларион стал у рулевого правила, и лодка, медленно пробиваясь сквозь заторы, отошла от берега.

Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани. Забегали в тепло, грелись и снова возвращались. Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без различия, даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили между собой, шепотом молились Богу. Верили и сомневались. Сомневались и верили.

— Никто, как Бог!

— Без Его воли шуга не отпустит.

Сторожко вслушивались в ночные шорохи моря, буравили глазами нависшую над ним тьму. Еще шептали. Еще молились.

Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девять человек.

И тогда все. кто был на пристани. - монахи, каторжники, охранники, - все без различия, крестясь, опустились на колени.

— Истинное чудо! Спас Господь!

— Спас Господь! - сказал и владыка Иларион, вытаскивая из карбаса окончательно обессилевшего Сухова.

...Пасха в том году была поздняя, в мае, когда нежаркое северное солнце уже подолгу висело на сером, бледном небе. Весна наступила, и я, состоявший тогда по своей каторжной должности в распоряжении военкома особого Соловецкого полка Сухова, однажды, когда тихо и сладостно-пахуче распускались почки на худосочных соловецких березках, шел с ним мимо того Распятия, в которое он выпустил оба заряда.

Капли весенних дождей и таявшего снега скоплялись в ранах-углублениях от картечи и стекали с них темными струйками. Грудь Распятого словно кровоточила.

Вдруг, неожиданно для меня, Сухов сдернул буденовку, остановился и торопливо, размашисто перекрестился.

— Ты смотри... чтоб никому ни слова... А то в карцере сгною! День-то какой сегодня, знаешь? Суббота... Страстная...

В наползавших белесых соловецких сумерках смутно бледнел лик Распятого Христа, русского, сермяжного, в рабском виде исходившего землю Свою и здесь, на ее полуночной окраине, расстрелянного поклонившимся Ему теперь убийцей...

Мне покачалось, что свет неземной улыбки скользнул по бледному Лику Христа.

— Спас Господь! - повторил я слова владыки Илариона, сказанные им на берегу. - Спас тогда и теперь!..

Сила духовной связи

Еще недавно была жива последняя духовная дочь священномученика Илариона - Любовь Тимофеевна Чередова. Она сохранила преданность и необычайное духовное единение с владыкой Иларионом до конца своих дней. Любовь Тимофеевна никогда не сомневалась в его святости и молила Господа дожить ей до того дня. когда совершится прославление любимого аввы.

В 1998 году Любови Тимофеевне шел уже 102-й год. Но ее великолепной памяти и ясности ума могли позавидовать и молодые. Сретенский монастырь опекал свою самую старую прихожанку; пока позволяло здоровье, она посещала монастырские службы, когда же силы стали покидать ее, священники монастыря со Святыми Дарами стали ездить к ней домой. И вот однажды, когда наместник Сретенского монастыря причащал Любовь Тимофеевну, он сообщил ей радостную весть: близится церковное прославление владыки.

"Я знала, что не умру, пока не узнаю этого!" - сказала Любовь Тимофеевна. Это было похоже на евангельское "Ныне отпущаеши"... Через несколько дней она мирно отошла ко Господу.

Отпевали Любовь Тимофеевну в соборе Сретенского монастыря в только что отреставрированном приделе Иоанна Предтечи, где в преддверии канонизации свяшенномученика Илариона на столбце царских врат уже была написана икона духовного отца новопреставленной. В 1929 году она, в числе немногих, была на отпевании владыки в Ленинграде. Теперь, в день ее отпевания, священномученик Иларион, своей иконой, провожал духовную дочь в путь всея земли.

11 февраля 1998 года около 11 часов дня, в самый день и час отпевания Любови Тимофеевны, в Новодевичьем монастыре на заседании Комиссии по канонизации святых было принято окончательное решение о причислении к лику святых свяшенномученика Илариона. Когда об этом радостном известии по телефону сообщили в Сретенский монастырь, гроб с телом духовной дочери владыки Илариона под колокольный звон выносили из собора.