Православная Церковь и ее отношение к католичеству и экуменизму - [27]

Один из священников - соузников Владыки по Соловкам дает такое описание его личности: '"Архиепископ Иларион - человек молодой, жизнерадостный, всесторонне образованный, прекрасный церковный проповедник, оратор и певец, блестящий полемисте безбожниками, всегда естественный, искренний, открытый; везде, где он ни появлялся, всех привлекал к себе и пользовался всеобщей любовью... За годы совместного заключения являемся свидетелями его полного монашеского нестяжания, глубокой простоты, подлинного смирения, детской кротости. "

На Соловках Владыка был сетевязальщиком и рыбаком. Об этой работе он говорил переложением слов стихиры на Троицын день: "Вся подает Дух Святым: прежде рыбари богословцы показа, а теперь наоборот - богословцы рыбари показа." Благодушие его по свидетельству того же о. Михаила Польского, простиралось на самую советскую власть. Б. Ширяев видел, как Владыка спас тонущего военкома Сухова. Ошеломленный чекист трижды перекрестился и невольному свидетелю сказал: "Молчи, а то в карцере сгною, день-то сегодня знаешь какой. Страстная Суббота."

Владыка Иларион на все смотрел духовными очами и все служило ему на пользу духа. Он подчеркивал, что заключение - бесценная школа добродетелей. Духовенство обкрадывается и обирается - есть повод воспитывать в себе нестяжание: оскорбляют, обижают, бьют -смирись, возлюби обидчика. Владыка в лагере не прекращал своей архипастырской деятельности, не гнушаясь общения даже с уголовниками. Любовь его к каждому человеку, внимание и интерес к каждому были поразительными.

Будущий известный писатель Олег Волков, тогда еще молодой человек, ходил навещать Владыку. "Преосвященный встречал нас радушно - вспоминал он. - В простоте его обращения было принятие людей и понимание жизни... Мы подошли к его руке, он благословил нас и тут же, как бы стирая всякую грань между архиепископом и мирянами, прихватил за плечи и повлек к столу." "Надо верить, что Церковь устоит, без этой веры жить нельзя. Пусть сохранятся лишь крошечные, еле светящие огоньки, когда-нибудь от них все пойдет вновь. Без Христа люди пожрут друг друга", - записал слова Владыки Волков.

По словам о. М. Польскою, за формой веселости и даже светскости можно было постепенно усмотреть детскую чистоту, великую духовную опытность, доброту и милосердие, нравственное совершенство. Это было юродство, с помощью которого святитель скрывал внутреннее делание. Под руководством святителя духовенство получало огромный опыт, потому что он сам своим примером показывал, что значит смиряться.

Вместе с тем известен еще один эпизод о жизни святителя в лагере. Когда пришло известие о смерти Ленина, заключенных заставили простоять пять минут в молчании. Владыка же демонстративно лежал на нарах и говорил: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество."

В конце лета 1925 года из Соловецкого лагеря архиепископ Иларион был неожиданно изъят и доставлен в Ярославль, в изолятор "Коровники". Об этом времени святитель вспоминал как о самом светлом времени долгой неволи. Власти, еще надеясь заключить некое соглашение, попустили льготы невиданные. Он мог читать любые книги, писать, и, после цензуры, отправлять на волю написанное. В известных ныне его письмах поражает великое смирение и великая благодарность Богу за все дарованное ему, за скорби и за радости.

Вместе со святым Иоанном Златоустом златоустый российский святитель донес до близких ему людей свою сердечную мысль: "Слава Богу за все".

В Ярославль Владыка был переведен для переговоров с сотрудником ГПУ Е. Тучковым и епископом Гервасием (Малининым), которые попытались склонить Владыку на сторону нового "григорьевского" раскола во главе с епископом Екатеринбургским Григорием. Но на посулы стать митрополитом, на ложь и на лесть Владыка ответил категорическим отказом. Тогда сотрудник ГПУ сказал: "Приятносумным человеком поговорить. А сколько вы имеете срока на Соловках? Три года?! Для Илариона три года! Так мало?!"

После этого Владыка получил новый срок. Владыка был сначала на Поповом острове, зачем его перевели в Кремль, а потом "на Секирку" - в штрафной изолятор, где смерть была обыденным явлением.

На Пасху 1926 года Владыка Иларион добился у начальника СЛОНГа Эйхманса разрешения провести богослужение.

"Пасхальная заутреня проходила в ветхом кладбищенском храме святого Онуфрия. Крохотная церковь не могла вместить даже лагерное духовенство... Кладбише было полно народу. Голос Владыки Илариона доносился из глубины храма, среди тишины северной ночи.

И вот на улицу вышел крестный ход... "Христос воскресе!"- "Воистину воскресе!"-прозвучало под торжественным куполом увенчанною сполохом неба. С победным, ликующим пением о попранной, побежденной смерти шли те,. кому она грозила ежечасно, ежеминутно... Ликующий хор "сущих во гpoбех" славил и утверждал свое грядущее, неизбежное, непреодолимое силами зла воскресение." - так писал об этой неповторимой заутрене Б. Ширяев. В условиях неволи Владыка Иларион по-прежнему ощущал себя православным иерархом, oтветственным за положение Церкви, за свою паству. В июле 1926 года архиепископ Иларион выступил как один из инициаторов "Соловецкого послания" - обращения находившихся в Соловецком лагере православных епископов к правительству. В этом обращении, выдержанном в духе лояльности, епископы предлагали свое решение многих церковно-государственных отношений, не избегая самых острых вопросов.