Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста - [47]
Действительно: диагнозы «дисторсия» и «ушиб», как основывались на субъективных данных пациентки, так такими и остались. Время излечения как было ничем не обосновано, так и осталось и т. д.
В соответствии со ст.75 УПК РФ «доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса». Часть 2 (пп. 2–3) этой статьи относит к недопустимым доказательствам показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе и иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса.
Вот только часть таких нарушений, допущенных следствием:
— Следствие и дознание неоднократно нарушало закон, необоснованно затягивая время расследования (более 3 лет, что требует разрешения на уровне Генпрокурора и естественно никакого разрешения он им не давал), не обоснованно приостанавливая его и возобновляя, не ставя нас об этом в известность;
— Дознание никак не реагировало на ходатайства стороны защиты о прекращении этого абсурдного и сфабрикованного дела — дознаватели просто не отвечали на эти ходатайства, а прокуратура почему-то прикрывала своих нерадивых следователей (дознавателей). Таким образом, подозреваемые были лишены права защищаться всеми законными способами, предоставленными им, как выяснилось чисто теоретически, Конституцией и УПК РФ. Поскольку данные ходатайства о закрытии дела (около 10) отсутствуют в материалах дела, то это можно Т. е., следствие не только не давало ответов на ходатайства, но и не включило их в материалы дела (хотя все ходатайства с подписью, что их приняли к рассмотрению у подсудимых имеются и по первому требованию суда они могли их предоставить);
— Следствие отказало подсудимым провести осмотр места «деяний», чтобы выяснить существенные для дела детали, например, была ли на двери защелка и могла ли она отломиться, могли ли свидетели увидеть то, что они якобы увидели, исходя из указанных ими мест расположения, могла ли полная Тимченко пробежать в дверь, если в дверях в это время находился подозреваемый или «потерпевшая»;
— Следствие прервало очную ставку подозреваемого с Тимченко, как только тому удалось уличить ее в лжесвидетельстве. Более того, следствие отказало продолжить очную ставку и в последующем, видимо боясь, что импульсивная Тимченко скажет что- нибудь «лишнее», не выгодное стороне обвинения;
— Заключительным аккордом данных нарушений явился обвинительный акт, составленный с существенными нарушениями, неустранимыми противоречиями и грубыми ошибками, вплоть до указания несуществующей на тот момент у подозреваемого «судимости».
В соответствии с буквой и духом УПК РФ, в силу явных нарушений закона, суд обязан был признать все доказательства, полученные следствием (дознанием), недопустимыми.
Наличие нескольких разбирательств, где Конюхова выступала по отношению к подсудимым ответчиком или истцом, по одной и той же ситуации, разбираемой данным судом, делает ее заинтересованной в юридическом смысле, в исходе и данного дела. Если она, выгораживая себя, лгала по данной ситуации, то естественно, она подтверждала свою ложь и на иных судебных разбирательствах по этой же ситуации, в частности на данном разбирательстве.
Данная гражданка участвовала в исполнительных действиях (в рассматриваемой судом ситуации) незаконно. Не предъявила удостоверение личности, не представилась, и в то же время по сути руководила исполнительными действиями. Заметим, что она работала в Службе судебных приставов Советского района, а действия проходили под юрисдикцией приставов Заельцовского района, одно это уже не дает ей право официально, в качестве пристава, участвовать в данных исполнительных действиях (согласно ст.11 ФЗ об исполнительном производстве) и никакое выдуманное разрешение старшего пристава Заельцовской ФСП не может этот закон отменить. Конечно же ей очень не понравилось, когда с самого начала подсудимые попытались привлечь ее к ответственности, поэтому она сразу же встала им в оппозицию, защищая «китель» пристава Конюховой и «честь» своей подруги Ларисы — это предопределило и ее отношение к подсудимым, а учитывая, что все свидетели являлись подругами Ларисы, в этих обстоятельствах, никто не мешал ей выдумывать несуществующие подробности и обвинять их в несуществующей драке, в угоду Ларисе.
