Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста - [32]

3) Период лечения «дисторсии», по данным амбулаторной карты, определен лечащим врачом менее 19 дней, с 11 по 30 марта (30 марта диагноз уже был снят). Эти данные указаны в ответе из поликлиники на запрос следствия от 13.06.06.

Следовательно, доказательство в виде «больничного листа» не является соотносимым доказательством, поскольку указывает на нахождение «потерпевшей» на излечении от других заболеваний (неврологического характера), а не по диагнозу «дисторсия», который послужил для экспертов основой для квалификации «средней тяжести» по признаку длительности излечения.

Доказательство в форме данных амбулаторной карты о времени излечения «дисторсии» сроком более 21 дня не является достоверным и соотносимым. Действительно, диагноз «дисторсия» выставлен врачом через 8 дней после исследуемых судом событий, что делает его достоверно несоотносимым с датой этих событий. На это же указывает вероятностный характер экспертизы. Более того, через 19 дней этот же врач снял диагноз «дисторсия». Эти данные делают выводы экспертов о времени излечения «потерпевшей» более 21 дня недостоверными. Кроме того, в своих выводах, они указали, что не могут четко выделить периоды излечения, когда «потерпевшая» лечилась от «дисторсии», а не от иных неврологических заболеваний, согласно ее амбулаторной карты. Это утверждение экспертов делает невозможным точное определение срока, в течении которого Лариса «лечилась» именно от дисторсии.

Согласно, требованиям нормативных документов, определяющих процедуру определения степени тяжести, в данном случае эксперты должны были указать, что «данных для определения степени тяжести недостаточно, в связи с чем степень тяжести определена быть не может».

Кроме того, затребованное судьей заключение эксперта Черновой содержало еще множество нелогичностей. Подсудимый выполнил анализ этого заключения и написал жалобу прокурору. Зам. прокурора Лаухин оказался здравомыслящим человеком, согласился с доводами подсудимого, и написал резолюцию: «данное заключение эксперта не дает исчерпывающего ответа о механизме и времени причинения потерпевшей телесных повреждений, не позволяет сделать вывод о квалификации действий подозреваемых». Но к этому времени, судья Борисова устным распоряжением прекратила разбирательство по ст.115, в связи с наличием признаком ст.112 УК РФ. Статус такого «устного решения» был совершенно непонятен не только для подсудимых, но и для их адвокатов. Фактически, письменное решение на эту тему судья вынесла вместе с приговором по ст.130 УК РФ. Когда на апелляции подсудимые напомнили суду про это устное решение, судья Сергеева подняла их на смех. Действительно, никаких записей на эту тему в протоколе сделано не было, Борисову естественно никто не допрашивал на эту тему.

Однако и письменное решение Борисовой также незаконно, в силу того, что суд постановил свое решение на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ и ст.254 УПК РФ (применив эти статьи одновременно). Однако, в статье 254 нет указаний на прекращение дела на основании с п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ. Следовательно, данное решение незаконно, поскольку суд неверно применил закон (п.3 ч.1 ст.379 УПК РФ). Действительно, в статье 254 указываются пункты 3–6 части первой ст.24, а не п.2 данной статьи.

Из этого следует, что и Постановление Заельцовского районного суда общей юрисдикции, Сергеевой, от 15.02.2008 г., утвердившее данное решение мирового суда так же незаконно и они оба подлежат отмене. А дело должно быть направлено на рассмотрение в апелляционном порядке по ст.115 УК РФ.

Это очень простенькая судейская ошибка на предмет отсутствия анализа как такового. Действительно требовалось совместить два требования, указанные в статьях 254 и 24, чтобы понять, что их одновременное применение невозможно (ст.254 ссылается на ст. 24, но не та тот пункт, который указан в решении судьи). Эту простейшую операцию не выполнили, ни мировая судья Борисова, ни федеральная судья Сергеева, ни более квалифицированные судьи областного суда. Эта самая типичная ситуация, она относится к сопоставлению любых фактов в материалах дела, точнее к отсутствию такого сопоставления.

Данных для обоснованных и объективных выводов в пользу нашего обвинения у суда не было. Были данные для обвинения Ларисы по ст.130 и 116 УК РФ. Это очевидно из анализа выше приведенных фактов из материалов дела. Так почему же мы имеем такое решение суда? Ответ очень прост. И мы его неоднократно озвучивали:

— Незаинтересованность судей в объективном рассмотрении дела;

— Несовершенство уголовного законодательства;

— Субъективизм судей в принятии решений;

— Отсутствие эффективного механизма контроля законности действий и решений судов.

— Оскорбление с точки зрения энергетического воздействия действует двояко, — задумчиво начал пояснять Сергей, — С одной стороны, оно может разрушать человека, который произносит оскорбления, при условии, что они противоречат его внутренней сущности. С другой — человек, оскорбляя, устанавливает канал связи с другим человеком и через этот канал он может забирать энергию естественного возмущения оскорбленного им человека. Это известный принцип энергетического вампиризма: вампир выводит из равновесия окружающих и питается энергией, которая выделяется при потере человеком этого самого эмоционального и психического равновесия.