Право выжившего - [5]

– Это когда было. По молодости.

– Правильно, был ты по молодости палачом. Вдумайся в это слово – палач. Приговоры сходок да правилок в исполнение приводил. Подушечкой, удавкой, финкой. Так?

– Что, явку с повинной писать? Давно это было, гражданин майор. Да и народец все сплошь гнилой был – дятлы, крысятники. Шваль.

– А скольким еще по твоим приговорам билет на тот свет прокомпостировали. Достаточно зла, Гвоздь. Крест ведь носишь на груди. Остановись.

– А зачем останавливаться, коли не останавливают? Вы власть – ловите. А мы – воры, воровать должны.

– Власть, – вздохнул Гамов и сделал чуть погромче приглушенное радио. Диктор вещала что-то об очередной техногенной катастрофе, потрясшей Россию.

– Верно, – кивнул Гвоздь. – Не до нас ныне властям. Они друг другом заняты.

– Да, так дальше пойдет – вы к власти и придете, – вдруг вырвалось у Гамова, и в голосе его послышались нотки обреченности.

– А что, – широко улыбнулся Гвоздь. – Чай не хужее вас будем. Я на министра внутренних дел спокойно потяну. Вот так беспредельщиков держать буду, – он сжал увесистый кулак, весь покрытый татуировками.

Гвоздь всегда свято покрывал себя положенными вору татуировками. На груди его было вытатуировано пронзенное кинжалом сердце – символ вора в законе.

– И тебя, гражданин майор, не обидим. Ты – «кум» злой, но справедливый. Братва на тебя сердита, но правоту за тобой признает.

– Вот спасибо.

– Найдем местечко, не бойся.

– А себе-то уже местечко присмотрел?

– Это уж как господь начертит.

– С утра два быка у ворот дожидаются на «Вольво». Не за тобой?

– Вряд ли. Какой там «Вольво»?

Но, к удивлению самого Гвоздя, парочка на «Вольво» дожидалась именно его.

– Смотри, Полосатик, кореша пожаловали, – прошептал Гвоздь, поглаживая выглядывающего из-под пальто кота.

У зеленого «Вольво» стояла знакомая неразлучная парочка – Матрос и Киборг. Матрос – невысокий, подвижный, с худым, нервным, красивым, злым лицом и глазами навыкат, с небольшой сумасшедшинкой. Киборг – огромный детина, чем-то действительно напоминавший Терминатора в исполнении Шварценеггера. Они были одеты в одинаковые красные шерстяные пальто. У Матроса пальто было распахнуто, под ним виднелась черная рубашка и толстая золотая цепь, татуированные руки тоже были все в золотых кольцах. «Как Петрушка», – подумал Гвоздь.

Чуть в отдалении стоял «жигуль» с еще двумя короткострижеными, тупомордыми быками.

Матрос расчувствовался и едва не прослезился, завидев Гвоздя.

– Тысячу километров отмахали, – оценил заботу Гвоздь.

– Хоть десять тысяч, – отмахнулся Матрос. – Гвоздь, на тебя надежа.

– Чего это?

– Везде гадский промысел. Жизни честному люду не стало, Гвоздь. Беспредел одолел, – Матрос распахнул дверь «Вольво» и жестом пригласил вора садиться.

– Излагай.

– Потом. Дома… Сегодня наш праздник.

Глава 4 Судмедэксперт

«Эх, ну почему я не дантист?» – в очередной раз с горечью подумал Граерман, сбрасывая скорость и прижимая машину к тротуару. Место было людное. Перед кинотеатром «Встреча» толпились цветочники и торговцы продуктами.

– Куда, мужики? – спросил Граерман, распахивая дверь.

– В Рогово, – сказал высокий, одетый в хлопчатобумажный пятнистый военный комбинезон и обутый в кроссовки, прыщавый парень лет двадцати пяти – тридцати на вид, похожий чем-то на деревенского дурачка. Его плечо оттягивал свернутый палас, а у ног стояли две хозяйственные сумки.

– Сколько не жалко? – осведомился Граерман.

– Ну, две сотни, – помялся приятель прыщавого – кряжистый, с широкими ладонями, одетый в коричневую куртку с надписью по-английски «Нью-Йоркские буйволы», «работяга». Его жиденькие волосы едва прикрывали розовую лысину.

– Обижаешь, – покачал головой Граерман.

– Ну, – «работяга» прищелкнул языком. – Ну две с половиной.

– Да туда пилить-то сколько. И дорога плохая. Три.

– Ладно, – нахмурился прыщавый. Хозяйственные сумки и палас затолкали в багажник.

«Шестерка» резво рванулась вперед – к выезду из города.

Граермана продолжали терзать невеселые мысли. Как-то по-дурацки получалось все в жизни в последнее время. Где это видано – занимающийся извозом еврей?! Да, это завоевание последних исторических лет. Эх, стал бы, как советовали родственники, дантистом, стриг бы по сто пятьдесят долларов за один зуб из металлокерамики и горя бы не знал. Ан нет, призвание нашел – трупы резать. Стал судебно-медицинским экспертом. Что тут скажешь? Успокаивать себя тем, что любишь свою работу, что стал в ней классным специалистом? Конечно, греет душу. Вот только второй месяц зарплату не платят. Да и то, что платили, может назвать зарплатой только большой шутник. Вот и приходится калымить.

Рисковать, можно сказать, жизнью, возить бог знает кого черт знает куда.

Граерман покосился на пассажиров. Что за люди? Знать бы, чего у них на уме? Может, накинут удавку на шею и выбросят из машины, как две недели назад водителя «Волги», – приходилось делать вскрытие… Тьфу, прочь подобные мысли. К людям надо относиться с доверием. Обычные деревенские мужики – святая пропойная русская простота. Вон, ковер в городе прикупили.

– А тебе как, хозяин, по дороге или мы тебя напрягаем? – осведомился «работяга».