Право выжившего - [35]

Удачу опергруппы отметил сам начальник УВД. Он позвонил начальнику «убойного» отдела и сказал:

— Молодец. Раскрыл по горячим следам убийство собаки.

— Еще не до конца, — огрызнулся начальник отдела.

— Ну, с таким энтузиазмом быстро раскроешь.

— Спасибо за доверие, — вздохнул начальник отдела… Когда свистопляска закончилась, Мартынов и Косарев занялись делами насущными. Они сидели и кумекали над тем же вопросом, который волновал и Матроса, — где искать скрывшихся подельников Соболева.

— Наугад их можно сто лет искать, — сказал Косарев. — Скорее всего они у кого-то из своих корешей прячутся.

— Может быть, — пожал плечами Мартынов.

— Нужно подходы к апрелевской шантрапе искать.

— Опера апрелевские говорят, что нету них подходов к тусовке этого Мухтара и Севы.

— Они болваны и ничего не умеют, — отмахнулся Косарев. — Володя, ты же настоящий «Путилин». Ты всю шушеру знаешь. Придумай что-нибудь.

Мартынов работал в розыске почти с «детства» — с двадцати лет. Четырнадцать годков службы, опыт и отличная зрительная память снискали ему славу человека-компьютера.

Преступный мир он знал, пожалуй, лучше всех в отделе, не раз выручал при раскрытии опасных преступлений тем, что припоминал выход на какого-нибудь типа, который и давал необходимую информацию.

— Не знаю никого в Апрелевске. Хотя… О, елки-палки! — Мартынов с размаху хлопнул себя по лбу ладонью. — Башка!

Башку Мартынов знал хорошо. И карманник знал старшего оперуполномоченного тоже неплохо. А еще лучше знал, чем он ему обязан. Однажды на Башку хотели повесить убийство двоих его коллег по ремеслу. Их запороли по решению областного сходняка карманников, но Башка был к тому делу непричастен.

Выручил его Мартынов. А еще помнил Башка, что после этого был вынужден делиться сведениями строго конфиденциального характера. В результате этого бешеный Мамай, на совести которого было пять убийств, был пристрелен при задержании, а группа Балаянца, трясшая цеховиков и фарцовщиков, получила долгую «прописку» в местах лишения свободы. За подобные услуги уголовному розыску Башке полагалось наказание, вовсе не относящееся в преступном мире к разряду исключительных, — смерть.

Башка не получал с угрозыска денег — на рынке зарабатывал поболе, предпочитал хитрить и морочить милицию.

Но при нажиме из него можно было порой выдавить ценные сведения. Правда, беседовать он соглашался только с Мартыновым, никого другого не подпускал к себе на пушечный выстрел. И по обоюдному договору Мартынов обращался к старому карманнику лишь в исключительных случаях.

Узнав, кто такой Башка, Косарев недоверчиво пожал плечами:

— Думаешь, он может что-то знать?

— Не знает, так узнает. Такой жучок и проныра, каких поискать… Загружаемся в «БМП» — и понеслись…

Когда зеленые «Жигули» остановились у добротного восьмиэтажного дома пятидесятых годов — их в народе именуют генеральскими, — Косарев удивился:

— Этот ханыга в таком доме проживает?

— Ну да. Тут еще глава администрации и директор «почтового ящика» живут. Это опера в хрущобах ютятся, а карманнику не положено.

На звонок в дверь долго никто не открывал. Наконец послышались шаркающие шаги.

— О, Владимир Андреевич, как я рад тебя видеть! Башка покачивался, от него несло перегаром, под глазами лежали синие тени. Он попытался придать своему помятому лицу счастливое выражение.

— Привет, Башка.

— А товарища твоего что-то не узнаю.

— Еще узнаешь, — успокоил его Косарев. В комнате, пригласив незваных гостей сесть, Башка как бы невзначай положил газету на край стола. Мартынов заметил этот маневр, приподнял газету и ткнул пальцем в три хрустящих стодолларовых купюры нового образца.

— Откуда?

— Да так, отдают люди старые долги.

— Как живешь-то, Башка?

— Неплохо. Бабулька жива.

— Все так же пьет?

— Этим и держится.

— Все по карманам лазишь?

— Ни в коем случае.

Башка изложил ту же историю о барахолке, которую недавно рассказывал Матросу.

— Да, такие люди оставляют промысел. Скоро совсем профессия измельчает, — вздохнул Мартынов.

— Точно говоришь, товарищ начальник. Раньше какие люди были. Какие времена. Какие бригады сколачивали. Какие понты на гастролях держали.

— Было дело.

— Я ведь еще с Коротышкой Аденауэром работал.

Слышал о нем? .

— Как не слышать.

— Живая легенда!

Коротышка Аденауэр был всесоюзно известный вор-карлик. Братва использовала его в самых необычных ситуациях. Сажали в бидон из-под сметаны, чтобы он проник в магазин и отключил ночью сигнализацию. Посылали в коробках из-под почты. Но самое невероятное использование нашли ему карманники. Они клали его как младенца в коляску, совали ему в рот сигарету, он пыхтел ею, вокруг собиралась совершенно обалдевшая толпа, а в это время ловкие пальцы чистили карманы, и «писки» резали сумки. Это и называется «создать понт» — то есть собрать толпу для работы.

— Помощь твоя требуется, — сказал Мартынов. — Не откажешь?

— Как можно, — наигранно бодро отозвался Башка.

— Надобно одного человечка найти.

— Все кого-то ищут.

— Кто «все» ?

— Да так, к делу не относится. Кого искать? — спросил Башка, поднимаясь с кровати. Он плеснул себе в стакан воды из литровой банки с этикеткой «маринованные огурцы» и начал жадно глотать.