Право выжившего - [28]

— А, может, и не на них… Надо окрестных жителей насчет «Жигулей» поспрашивать.

— Поспрашиваем, не беспокойся.

— Давай-ка, поглядим на труп.

— Погляди, может, и узнаешь, — усмехнулся начальник отдела.

Труп лежал там, где его и обнаружили, дожидаясь судебного медика,

Косарев нагнулся над телом. Внимательно посмотрел на него. Трупные изменения уже коснулись лица, но неД .настолько сильно, чтобы его невозможно было опознать. Да Шрам над губой, черное родимое пятно на виске…

— Ну, что скажешь? — спросил начальник отдела. — Говорит тебе что-то оперативная смекалка?

— Говорит, — Косарев вытащил потертую записную книжку, с которой никогда не расставался, перелистнул ее. — Говорит, что это Бакир Бехбудович Керимов из Мингечаура…

Глава двадцатая БЕСПЛОДНЫЕ ПОИСКИ

С Карданом получилась какая-то несуразица. Как ни крути, а получается, что курьера автомеханик убрал по заказу Матроса. Ведь все началось с той «девятки». А потом смерть Соболева. Не хотел его Матрос убивать, лишний труп совсем ни к чему. Лучше, если бы механик сам принес записную книжку. А потом можно было бы выбить из него деньги за доставленное беспокойство. Или отдать азербайджанцам, если те захотят посчитаться. Теперь ничего не поделаешь. Нужно, конечно, было держать себя в руках, но не получалось, хоть убей.

С головой у Матроса было не все в порядке — об этом ему часто говорили. Когда накатывала ярость, сдерживать он себя порой не мог, да и не старался, блаженно отдаваясь накатывающей жажде разрушения. Урки его за это уважали и побаивались, что помогало поставить себя на достойное место.

Когда в первый раз садился по «хулиганской» статье, следователь повел его на судебно-психиатрическую экспертизу.

Там люди в белых халатах полчаса терзали его глупыми вопросами типа: "что тяжелее, килограмм железа или килограмм воздуха? ", «не было ли среди родственников больных шизофренией?» Матрос, естественно, взорвался и обругал женщину-главврача с недобрым колючим взглядом. Та холодно посмотрела на него и процедила:

«Смотри, докричишься. В психушку запру — всю жизнь оттуда не выберешься». Тогда Матрос закрыл рот и больше не возражал, поскольку немало был наслышан о психиатрических больницах. В акте амбулаторной экспертизы врач каллиграфическим почерком вывела:

«…психопатия возбудимого круга. Вменяем, мог отдавать отчет своим действиям и руководить ими».

В тот роковой вечер ему, понятное дело, дешевле было бы не распускаться. Когда Гвоздь понял, что Соболев мертв, он поднял глаза на Матроса и голосом, от. которого мурашки поползли по коже, произнес:

— Матрос, ты найдешь записнуюкнижку и «дурь».

Не то…

Что скрывается за этим «не то», Матрос меньше всего хотел бы ощутить на собственной шкуре. Он слишком хорошо знал Гвоздя и имел понятие, насколько экономно тот бросается угрозами.

Труп Матрос и Киборг утопили в отстойнике около совхоза — это место они давно присмотрели на крайний случай. И случай этот появился. Потом двинули в Апрельск. Задача выглядела несложной — вызвать из квартиры этого пацана, отобрать у него книжку с телефоном Серафимы, оттаскать его за уши, чтоб не повадно было, и исчезнуть.

Позвонив в квартиру Севы, Матрос сунул его матери под нос красную книжечку, которую смастерил один его кореш. Смастерил не шибко качественно, но главное, что в глаза бросалась тисненая золотом надпись «Прокуратура России». На лохов действует безотказно.

Парня дома не оказалось. Из-под носа ускользнул. Перевернули всю комнату, осмотрели квартиру, но записной книжки не нашли. Хозяйка квартиры не понимала ничего, кроме того, что происходит наглый произвол.

— Вякнешь кому — всей семьей в тюряге сгниете, от имени прокурора обещаю, — Матрос положил в карман взятую с полки цветную фотографию Севы.

Гвоздь выслушал рассказ своих помощников и покачал головой.

— Эх, Матрос, если бы у тебя было столько мозгов, сколько гонора… Нужно было к этому, к Гулиеву ехать, выколотить из него все, что знает.

— Сейчас сделаем, — с готовностью кивнул Матрос.

— Я же говорю — голова у тебя пустая. Ночь же, весь поселок на ноги поднимешь. Завтра утром…

Утром, руля по омытым ночным дождем улицам, Матрос еще не знал, что неприятности для него только начинаются. Он надеялся на лучшее. А зря. В этот день фортуна не была намерена улыбаться ему.

Глава двадцать первая ПОБЕГ

Вся Севина жизнь полетела кувырком. Он чувствовал себя так, как чувствует пилот в самолете, потерявшем управление.

Все рушится, небо и земля кувыркаются, а внизу пустынные скалы, о которые наверняка разобьешься.

В ту ночь Гулиев, выслушав рассказ Севы, всполошился и принял единственно возможное для перепутанного человека решение:

— Сматываемся.

Севе было неважно, кто приходил по их душу — милиция или кто-то еще. Вполне могло оказаться, что тот заказчик на «Жигули» — замаскированный милиционер, а в его кармане лежит бумага с печатью, по которой Севу и Гулиева надлежит арестовать за убийство, а затем расстрелять. А может быть, тип в желтой кожанке и его приятель и есть те, кем отрекомендовались с самого начала — обычные бандюги, по неизвестным причинам готовые разделаться с Соболевым и его подельниками. Предположений можно было строить сколько угодно, но одно Сева знал точно, куда ни кинь — везде клин. А потому решение Мухтара исчезнуть и схорониться где-нибудь до лучших времен он расценил как чрезвычайно мудрое и своевременное.