Право собственности - [2]

— Да нет, только... ты думаешь, придет день, когда ты скажешь об Афинах, как только что сказал о Напуле? «Я не помню, но все было по-другому».

— Какая же ты у меня милая дурочка. — Он поцеловал ее. Тут они прижались друг к другу и обнимались на заднем сидении такси до самых Афин, а когда автомобиль влился в густой уличный поток, Джулия чуть отодвинулась, выпрямилась, поправила волосы. «Пожалуй, холодным тебя не назовешь», — промолвила она, и он понял: все наладилось. Если у них и возникали разногласия, то лишь на минуту, и виновата в этом Джозефина.

Когда они поднялись с кровати, чтобы пойти обедать, она сказала: «Ты должен написать Джозефине».

— О, нет!

— Дорогой, я понимаю твои чувства, но она прислала замечательное письмо.

— Ладно, пошлю ей открытку.

На том и порешили.

В Лондон они вернулись осенью, приближалась зима, во всяком случае, дождевые капли на асфальте сразу же застывали. Картер и Джулия уже забыли, как рано зажигаются в Англии уличные фонари, по пути попадались только заводы: «Жилетт», «Лукозейд», «Смитс крипс», а вот Парфенона нигде не было видно. При виде рекламных щитов авиакомпании БОЭК: «БОЭК доставит вас куда захотите и привезет обратно» — молодожены совсем загрустили.

— Как только приедем, включим все электрокамины и сразу станет тепло, — заверил жену Картер.

Однако, когда они открыли дверь квартиры, выяснилось, что электрокамины уже включены. Маленькие красные островки приветливо светились в глубине гостиной и спальни.

— Это сделала какая-то фея, — улыбнулась Джулия.

— Только не фея, будь уверена, — ответил Картер. Он уже заметил на каминной полке конверт, надписанный черными чернилами и адресованный «Миссис Картер».

«Дорогая Джулия,

Вы не станете возражать, что я называю вас Джулией, не так ли? Должно быть, у нас много общего, раз мы полюбили одного мужчину. Сегодня так холодно, что я не могла не подумать о том, каково вам будет возвращаться в холодную квартиру после солнца и тепла. (Я знаю, как здесь бывает холодно. Сама каждый год простужалась после нашего возвращения с юга Франции). Вот почему я позволила себе такую бесцеремонность: пробралась в дом и включила отопление. Чтобы доказать вам, что больше это не повторится, я спрятала ключ под ковриком у входной двери. Я позвоню в аэропорт и узнаю, не задержат ли ваш рейс в Риме или где-нибудь еще, и если вы не вернетесь, что, впрочем, маловероятно, приеду снова и из соображений безопасности (а также экономии: нынче электричество чудовищно дорого) выключу камины. Желаю вам теплого вечера в вашем новом доме.

С любовью, Джозефина.

P.S. Я заметила, что баночка для кофе пуста, поэтому оставила на кухне пакет «Синей горы». Это единственный сорт кофе, который действительно нравится Филипу».

— Однако, она ничего не упустила, — Джулия рассмеялась.

— Мне бы очень хотелось, чтобы она оставила нас в покое.

— Если б не она, мы бы сейчас замерзали, а утром остались бы без кофе.

— Я чувствую, она прячется где-то здесь и в любую минуту может войти в гостиную. Вот сейчас, когда я тебя целую. — Он поцеловал Джулию, косясь на дверь.

— Ты несправедлив, дорогой. В конце концов, она оставила свой ключ под ковриком у двери.

— Она могла сделать дубликат.

Джулия закрыла ему рот поцелуем.

— Ты заметила, как возбуждает многочасовой перелет? — спросил Картер.

— Да.

— Наверное, причина в вибрации.

— Надо что-то предпринять, дорогой.

— Сначала загляну под коврик перед входной дверью. Следует убедиться, что эта женщина не солгала.

Картеру очень нравилась семейная жизнь, он корил себя за то, что не женился раньше, совершенно забыв, что раньше мог жениться только на Джозефине. Джулия не работала, а потому всегда находилась в его полном распоряжении — это было чудесно. Служанку они не держали и им не приходилось под кого-то подстраиваться. А поскольку супруги всюду появлялись вместе: на фуршетах, в ресторанах, на обедах у друзей, то стоило им переглянуться... В общем, скоро всем стало известно о слабом здоровье и невыносливости Джулии. Очень часто они покидали фуршет, проведя там не более четверти часа, уходили с обеда сразу после кофе. «О, дорогой, ты уж меня извини, жутко разболелась голова. Просто не понимаю, что со мной. Филип, ты должен остаться». — «Разумеется, я не останусь».

Однажды им едва удалось избежать разоблачения. Они расхохотались прямо на лестнице, когда неожиданно раскрылась дверь: хозяин поспешил вслед, чтобы попросить их бросить письмо в почтовый ящик. Но Джулии удалось сделать вид, будто с ней случилась истерика... Прошло несколько недель. Семейная жизнь складывалась прекрасно... Им нравилось обсуждать, разумеется, между собой, насколько удачен их союз, и каждый приписывал заслуги в этом другому.

— Когда я думаю, что ты мог жениться на Джозефине... А кстати, почему ты не женился на Джозефине? — как-то спросила Джулия.

— Предполагаю, в глубине души мы оба знали, что до конца жизни вместе жить не сможем.

— А мы сможем?

— Если нет — никто не сможет.

В первые дни ноябре начали взрываться мины замедленного действия. Несомненно, по расчетам Джозефины они должны были взорваться раньше, но она не учла, что Картер временно изменил своим привычкам. Прошло несколько недель, прежде чем он заглянул в «банк идей» — это название они придумали в период самых теплых отношений — ящик, куда он складывал наброски будущих рассказов, записи подслушанных бесед и тому подобное, а она — черновые эскизы рекламных объявлений.