Право Рима. Константин - [9]

— Это всё, или у вас есть ещё новости?

Увидев реакцию императора, Тиберий немного растерялся и потухшим голосом произнёс:

— Есть ещё один документ, перехваченный моими людьми.

— Что за документ?

— Это указание Максенция всем магистратам в Италии.

— Ну, давай, не томи меня!

Константин прочитал свиток, в котором предписывалось всем магистратам Италии сбросить с постаментов все его статуи и бюсты. Ни один мускул не дрогнул на лице Константина.

— Надеюсь это все новости на сегодня?

— Да, мой император, — ответил, немного волнуясь, Тиберий.

— Тогда, я вас больше не задерживаю, — сухо произнёс Константин.

Расстроенный Тиберий, с лёгким поклоном удалился.

Разложив на столе свитки и монеты, Константин стал прохаживаться по кабинету. Возвращение Испании под его управление было весьма приятным для него моментом, это, несомненно, усиливало его положение в империи. На фоне всего этого Максенций почему-то стал вести себя вызывающе.

Его размышления прервала Фауста:

— Дорогой, я уже уложила детей спать, ты ещё долго?

— Ложись без меня, я ещё поработаю, — ответил Константин, слегка улыбнувшись.

По этой напряжённой улыбке Фауста поняла, что у мужа возникли какие-то проблемы, и засыпать ей придётся сегодня одной.

— Плохие новости? — спросила она, садясь возле стола.

— Похоже, твой братец возомнил себя богом, — усмехнулся Константин.

Фауста равнодушно покрутив в руках монеты Максенция сказала:

— Тебя назначил августом Галерий и именно ты должен править в Риме, а не этот самозванец!

— Дорогая, я, как раз собираюсь об этом подумать, — улыбнулся Константин.

— Тогда это надолго, — зевнула Фауста, вставая, — пойду я спать, мальчишки меня сегодня уморили.

— Иди, не жди меня, — Константин чмокнул жену в щёчку, проводив её до двери.

Константин подошёл к своему столу, разложил перед своим взором карту провинции Италия. Его мозг стал генерировать картину предстоящей войны. Вот его войска проходят через Рецию, далее Альпы. Спускаясь с гор, они подходят к Турину, к Медиолану, затем к Вероне. После этого его легионы двигаются на юг Италии к столице империи Риму. Да, он начнёт войну, может быть самую важную в своей жизни, войну за Рим, вернее за своё право быть правителем этого Вечного города и всей Римской империи.

Глава II

Луч Солнца падал на водную гладь, отражаясь от её поверхности, разбивался на множество маленьких зайчиков сверкающих в небольшом отдельном бассейне терм Каракаллы. Сенатор Нумерий Тулиус сидя в бассейне от этого немного щурился, ведя беседу со своими коллегами. Их было трое: сенатор Септимий Маргус, сенатор Спурий Олиус из рода Клавдиев и сенатор Мамерк Квинт из рода Эмилиев. Септимий Маргус крупный землевладелец Италии сидел рядом с Нумерием, а двое других сенаторов сидели напротив, опёршись на чёрную мраморную стенку бассейна. Слегка разомлевшие от пара они вели степенную беседу государственных мужей.

— Римские императоры со времён Нерона получали власть и успешно правили только в результате некого компромисса между армией и сенатом, — произнёс худощавый, седой Олиус Клавдий.

— Ты прав Олиус, если говорить именно об успешном правлении, — усмехнулся Нумерий.

— Чем же ты недоволен Нумерий, ты Максенцием вроде обласкан, дела у тебя, судя по всему, тоже идут хорошо? — спросил Мамерк Квинт, полноватый мужчина средних лет.

— Если отбросить любые божественные теории то власть всегда зиждется на тех услугах, которые может оказать либо Сенат, либо армия своему государству и народу, — ответил Нумерий.

— Армия может править только силой оружия, в руках Сената находятся все торговые рычаги управления империей и без компромисса здесь конечно не обойтись, — включился в разговор Септимий Маргус, седой плотный мужчина, — если конечно власть работает в интересах государства, а не ради достижения чьих-либо личных целей.

— Личные цели они тоже разные бывают, — задумчиво произнёс Нумерий.

После его слов наступило молчание. Каждый из сенаторов видимо задумался о своих личных целях во власти. Септимий думал о том, как сохранить и приумножить свои владения на Аппенинском полуострове. Его виноградники и масличные плантации приносили ему огромный доход, но вот последний указ Максенция об увеличении налогов на доходы крупных землевладельцев его весьма тяготил. Олиус Клавдий и Мамерк Квинт думали о том, как внезапно умерли их дальние родственники сенаторы, переписав свои завещания в пользу Максенция перед самой смертью, в результате чего их семьи лишились большей части своего имущества.

Нумерий незаметно наблюдал за своими собеседниками, обдумывая свою следующую фразу. Он никогда не начинал разговор первым, чтобы не выдавать своих истинных намерений. Через некоторое время Олиус Клавдий произнёс:

— Из ныне здравствующих императоров, пожалуй, только Диоклетиан показал отсутствие каких-либо корыстных целей в период своего правления.

— Да, но именно он существенно снизил роль Сената в управлении империей! — возразил ему Септимий.

— Он привёл в порядок управление империей, упокоил варваров на границах и как обещал, отрёкся от власти через двадцать лет правления, — сказал Мамерк Квинт.