Право Рима. Константин - [16]

— Приветствую тебя Марк, — как-то без улыбки поздоровался он, — вот зашёл с тобой попрощаться, завтра уходите.

— Да, ещё до рассвета, — улыбнулся Марк.

— Только Боги знают, как я хотел пойти в этот поход, — вздохнул Колояр.

— У каждого своя работа, ты сам сделал свой выбор.

— Если бы только знал, почему я сделал такой выбор!

— Колояр, я уже второй день вижу, что тебя что-то гнетёт, может расскажешь, — спросил Марк глядя в глаза другу.

Колояр не отвёл взгляда и тихо произнёс:

— Марк, я люблю твою жену, — и немного помолчав, добавил, — именно поэтому я так легко согласился возглавить охрану Константина, ты мой друг, и я должен был тебе об этом сказать.

Марк смотрел на Колояра и не знал, что ему ответить. Он вспомнил вечер, который они провели со Скорой перед его отъездом. Уложив детей спать, они спустились на первый этаж своего нового дома, прихватив с собой немного вина, прошли в их маленькую терму. Немного погревшись, они плескались в бассейне, нежились, целовались, занимались любовью. Скора была очень нежна и ненасытна, он смог её успокоить только в постели…

Марк улыбнулся и вновь посмотрел на Колояра, который понуро сидел напротив.

— Колояр, я ничем тебе не могу помочь, — тихо произнёс Марк, — но то, что сказал спасибо, теперь, я буду уверен, что ты о ней позаботишься, если со мной что-нибудь случится.

Колояр смотрел в его небесные глаза и понимал, что Марк, видимо, любит эту женщину намного сильнее, чем он, поэтому молча встал, и протянув руку, произнёс:

— Нет, Марк, ты, пожалуйста, возвращайся, потому что сильнее тебя, её никто уже любить не сможет.

— До встречи в Риме, друг, — ответил Марк, пожимая протянутую руку.

После ухода Колояра Марк лёг отдыхать. Он с улыбкой вспомнил, как они прощались с женой. Скора на удивление была бодра, и когда он был уже в седле, сказала:

— Я знаю милый, что всё будет хорошо, поэтому отпускаю тебя с лёгким сердцем!

— Всё будет хорошо, я вернусь, — улыбнулся он в ответ.

— Попробуй только не вернись!

— Я люблю тебя, — сказал он, и нагнувшись крепко в губы поцеловал жену.

— И я тебя люблю, — успела произнести Скора, и уже вслед крикнула, — мы все тебя любим и ждём!

Марк улыбнулся и заснул.

Константин весь день подписывал документы, возился с детьми, подходил к карте кое-что додумать, потом опять возился с детьми и опять подходил к карте. Ближе к вечеру в его кабинет зашла мать. Константин с улыбкой встретил её:

— Мама, я сам собирался к тебе зайти.

— Сынок, тебе сейчас не до меня, — улыбнулась Елена, поглаживая по спине прильнувшего к ней сына.

— Мама, ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть, — произнёс Константин, усаживая мать в кресло.

— Ты завтра отправляешься в поход на Рим.

— Да, теперь это уже необходимо!

— Ты идёшь освобождать Рим от тирана.

— Да, мама, — Константин внимательно посмотрел на мать, они понимали друг друга без слов.

— Я надеюсь, что там, в Риме, взойдя на престол, ты не забудешь о Боге!

— Мама, ни один правитель никогда не сможет осчастливить свой народ, если будет думать только о своих амбициях.

— В твоих легионах стало ещё больше христиан, теперь никто не скрывает своей веры, — немного помолчав, произнесла Елена.

— Честно говоря, даже не ожидал, что их будет так много.

— Христиане верят тебе, как верили твоему отцу.

— Я знаю мама, — произнёс задумчиво Константин, и немного подумав, добавил, — я тоже стал чаще думать о Боге.

— Это хорошо, он будет помогать тебе во всех твоих светлых помыслах, — улыбнулась Елена и встала, — пойду я, тебе отдыхать надо, завтра чуть свет уедешь.

— Спасибо мама, что зашла, — улыбнулся Константин.

Елена поцеловала сына, перекрестила и со славами: «Да поможет тебе Бог!», вышла.

Константин сидел за столом. Его мысли текли плавно, на душе было спокойно. Прошло шесть лет с тех пор, как он стал цезарем. Всё это время он добросовестно исполнял свои обязанности на границах империи. Он не ввязывался в борьбу за власть в Риме. Он сохранил свои легионы, и теперь они готовы идти с ним на Рим. А что ему нужно в столице великой империи? Богатство его никогда особо не интересовало. Положение, он и так был в статусе римского императора. Тогда власть, пожалуй, да, власть. Ему нужна была власть, власть над всей империей, вернее единовластие. Он хотел властвовать один. А для чего? Для того чтобы изменить империю. Марк Флавий прав, все пороки империи расползаются из её столицы, именно поэтому он идёт на Рим. Константин налил себе немного разбавленного вина и продолжил свои размышления.

Константин вспомнил изречение императора Трояна, он был первым в истории Рима, императором из провинции: «Я хочу быть таким императором, какого сам себе желал, если бы был подданным». При нём Римская империя максимально расширила свои границы, был создан фонд помощи бедным, запрещены любые доносительства, он обязал сенаторов вкладывать личные средства в развитие провинций, в империи наступил период бурного строительства и строгого соблюдения законности. Все последующие императоры уже не занимались расширением владений империи, а лишь охраной границ и обустройством внутренней жизни.

Для удержания покорённых народов Рим проникается идеей общечеловеческого разума и справедливости. В римской империи одухотворяется значение Рима и идея римского владычества. Римляне времён республики не нуждались в оправдании своих завоеваний. Ещё Ливий находит совершенно естественным, чтобы народ, происходящий от Марса, покорял себе другие народы, и приглашает последних покорно сносить римскую власть, но уже при Августе великий поэт Вергилий, напоминает своим согражданам, что у их назначения — владычествовать над народами, есть моральная составляющая — водворять мир и щадить покорённых.