Право последней охоты - [62]

— Я не могу, — повторил Иган, — скрывающийся во мне яд разъедает все, с чем соприкасается. Я не хочу, чтобы он отравил и тебя.

— Я это выдержу, ради тебя я все выдержу! — Орана трясущимися руками гладила его жесткие волосы, — я окружу тебя своей любовью и лаской, укрою заботой и теплом. Я утолю твою боль, сделаю все, чтобы ты забыл о своих страхах. Только не уходи!

— Ты не понимаешь. Это сильнее меня.

— Так будь же сильным и ты! — вскричала Орана, — почему сдаешься без боя!? Почему даже не пытаешься бороться!?

— Я боролся с собой все пятнадцать лет. И каждый день терпел поражение. Только здесь, рядом с тобой, я смог на время забыть о таящемся внутри меня монстре, но теперь, после месяца спячки, он снова проснулся. Пробудись он раньше, мне ничего не стоило бы одним лишь усилием мысли свести в могилу и тебя и всех твоих домочадцев. Сейчас я не желаю вам зла, но мне порой бывает очень трудно удерживать моего демона в узде. Мне нельзя более оставаться в твоем доме. Я не хочу подвергать тебя опасности.

— Я не боюсь!

— Дело не в этом. Страшно мне самому, — Иган взял женщину за руки и попытался отстраниться, но Орана только крепче в него вцепилась, — пойми, я никогда не прощу себе, если из-за меня с тобой что-нибудь случится.

— Тогда… — Орана судорожно сглотнула, — тогда уходи. Улетай. Возвращайся в свой далекий дом, но молю, заклинаю тебя — не ищи встречи с Ледяным Дьяволом! Ты погибнешь!

Уж лучше ты будешь где-то далеко, но живой, чем здесь, рядом, но мертвый. По ночам я буду смотреть на звездное небо, думать о тебе и надеяться, что когда-нибудь ты вернешься, и мы с тобой все же откроем эту счастливую дверь нашей жизни.

— Ты все еще не понимаешь, — у Игана защипало в глазах, ему было мучительно больно оттого, что он заставлял страдать других людей, но, по-видимому, оставался только один способ объяснить Оране весь кошмар того, с чем она столкнулась. Он закрыл глаза и мысленно распахнул настежь ворота плотины, что возводил в своей душе долгие годы.

Сбегавшая по его щеке слеза в одно мгновение застыла сверкающей льдинкой. Орана в его объятиях дернулась как от удара, и в ту же секунду со двора донесся пронзительный собачий визг, лошади в конюшне громко заржали, колотя копытами по дощатому полу, с деревьев в воздух взлетели тучи испуганно галдящих птиц. Хлесткая волна иррационального, безымянного и леденящего душу ужаса прокатилась по окрестностям, заставив вздрогнуть и затрепетать от страха сердца всех живых существ.

— Это не та дверь, что ты думаешь, — Иган осторожно перевел дух, чувствуя, как оттаявшая слезинка покатилась дальше, — за ней нет ничего для тебя. Только смерть.

Бессильно обмякшая Орана медленно осела на пол. В ее широко открытых глазах застыла невыразимая боль. Запрокинув назад голову, она издала какой-то тоскливый звериный вой, полный отчаяния и скорби.

Она все поняла.

— Госпожа?

— Да, Чеплок, входи.

Стараясь ступать как можно тише, рослый сержант вошел в кабинет и остановился около стола. Обхватив руками голову, Куратор сидела перед расстеленной картой Восточного Предела. Несмотря на то, что утренний свет еле пробивался через плотные шторы, от Чеплока не укрылось, какие покрасневшие и опухшие у нее глаза.

— Вы совсем не спали?

— Не могу заснуть, — Орана шмыгнула носом. Прямо перед ней на карте темнели мокрые пятна.

Поднимаясь сюда, Чеплок видел Игана, одиноко сидящего в пустой столовой, и не мог не сделать из увиденного соответствующих выводов. Он нахмурился, озабоченно поджав губы.

— Знаете что, моя госпожа, — произнес солдат после некоторого раздумья, — я рискую навлечь на себя Ваш гнев, но считаю, что Вам следует знать мое мнение.

— Да? — Орана даже не пошевелилась.

— Ваше… увлечение нам слишком дорого обходится, — Чеплок перевел дух и торопливо заговорил снова, словно спеша выложить все, что накипело у него на душе, до того, как его четвертуют, — Вы не подумайте, в моих словах нет ревности. Да, я люблю Вас… как командира, и меня не могут не беспокоить происходящие с Вами перемены. Вы пренебрегаете своими прямыми обязанностями, свалив на меня решение почти всех вопросов. Вы больше проводите время в обществе Игана, нежели со своими солдатами, тогда как сейчас это было бы совсем нелишне. Криворуковцы совсем осатанели и, если дело так пойдет и дальше, они весь Предел разнесут по кирпичику. Вы же, госпожа, проявляете совершенно нехарактерную для Вас пассивность, в то время как ситуация требует решительных действий.

— Что ты предлагаешь, Чеп?

— Возможно, нам следует попросить подкрепления у Вашего кузена и провести с его помощью несколько массированных облав. В ключевых точках, в первую очередь около мостов надо оборудовать укрепленные заставы, рассечь Предел на районы и максимально осложнить бандитам перемещение между ними. Активизировать работу с информаторами, сетью которых Вы всегда так гордились, — Чеплок подался вперед, опершись на стол руками, — я могу предложить еще дюжину мероприятий, но в первую очередь надо сделать другое.

— Что?

— Нужно отпустить Игана, отдать криворуковцам человека, которого они разыскивают, вне зависимости от того, зачем он им нужен. Я уверен, что вся нынешняя каша заварилась именно из-за него. Решать, конечно, Вам, только помните, что эмоции — плохой советчик. Я понимаю, что…