Право последней ночи - [25]

— Ну, тогда вот, еще скромный подарок, — сказала Ольга и протянула пакет, в котором приятно звякнуло стекло. — Это коньяк, настоящий, французский. По-моему, он отлично украсит любой стол.

Лариса Константиновна потопталась на месте, слегка покраснела и нерешительно протянула руку, забирая подношение.

— Спасибо, — торопливо сказала она. — И за премию, и за коньяк… Поеду, поздно уже, а на дороге наверняка пробки. Суета, суета… Все спешат… Спасибо еще раз. Ивана я уложила. Конечно, вы можете его разбудить посмотреть салют, от одного дня режим не нарушится… Но он и без того был невероятно возбужден.

— Да ничего, — улыбнулась Ольга. — Пусть спит, а завтра под ёлкой найдет подарок. Вы точно не хотите остаться? Еды хватит, а погода вон какая ужасная…

— Нет, поеду, пока дорогу окончательно не замело… Счастливых праздников. Встретимся, как договаривались, после Рождества.

Лариса Константиновна выдавила улыбку, удивительно не шедшую ее лицу, и бросилась к дверям, едва не сбив с ног выходившего из кухни Алексея. Тот неинтеллигентно ковырял в зубах пальцем и суетливо вытащил его изо рта, словно ожидая упреков в недостатке приличных манер. Но нянька почти не обратила на него внимания, буркнула «до свидания» и выскользнула за порог.

— Чего это она так торопится? — удивился Алексей. Ольга, пожав плечами, направилась в гостиную, и тогда он гаркнул ей в спину:

— Мы жрать сегодня будем?

— Конечно. Помоги мне стол оттащить к дивану. Лично я хочу сегодня сесть перед телевизором и больше не вставать.

— А подарки дарить? — капризно спросил он, входя следом за ней. — Когда ты будешь дарить мне подарки?

— А ты мне?

Он встал рядом со столом, сунул руки в карманы серых спортивных штанов и, надувшись, принялся раскачиваться на носках.

— А разве я тебе не подарок? Вот сама подумай, где ты найдешь такого гарного хлопца? Мы, гарные хлопцы, просто так на дороге не валяемся. Ведь я умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил…

— Угу. Если вы валяетесь, явно что-то случилось. Тащи стол к дивану, Карлсон, не то точно без сладкого останешься.

— Нет, ты скажи, я тебе разве не подарок?

— Подарок, подарок, — успокоила его Ольга. — Лотерейный билет, самородок, просто хватай и беги. Ты будешь мне помогать или продолжишь выпендриваться?

— Продолжу. А вообще, зачем нам нужен тут стол? Для кого стараться?

— На кухне, что ли, сядем?

— Ну а чего? Там поедим, а потом пойдем в постельку с легким джентльменским набором: коньячок, фрукты, шоколадки.

— И не думай даже, — пригрозила Ольга. — Никакой еды в спальне. Но вообще… ты прав. Чего-то мне лень стол накрывать.

— А помнишь свадьбу? — вкрадчиво произнес Алексей и невесело усмехнулся. — Тогда все тоже по-сиротски было…

Свадьбу Ольга помнила хорошо. Денег и в самом деле не было ни на ресторан, ни на дорогие подарки, даже свадебный торт заменили купленным второпях в ближайшем супермаркете шоколадным «поленцем». Гостей решили не звать, а торжественный обед и вовсе похерить. Вместо этого на последние деньги заказали лимузин, в который втиснулись молодые, Ирка с ее тогдашним мужем Сергеем, выступавшие в роли свидетелей, еще один друг и подружка. Застолье заменил большой пакет с пирожками, несколько бутылок шампанского и то самое шоколадное «поленце», на которое свидетель едва не сел. Чтобы продлить аренду лимузина, не было денег, и Алексей долго уговаривал водителя покатать их еще немного, но тот, битый жизнью жучара с выколотыми на пальцах перстнями, все мотал головой. Хорошо хоть не выкинул где-то на объездной, а довез до центра города, откуда до квартиры пришлось добираться пешком. Дома молодые и их немногочисленные гости доели пирожки и допили шампанское, а потом были танцы почти до утра и безудержный секс по разным углам: молодожены на скрипучей кровати в спальне, свидетели на продавленном диване в крохотной гостиной, а о том, чем занималась еще одна парочка в ванной, старались не вспоминать, хотя свернутый кран потом пришлось чинить.

Возвращаясь мыслями в прошлое, Ольга почувствовала легкую грусть и ностальгию.

Подумать только, ведь тогда они были бедны как церковные мыши, ютились в настоящем клоповнике, пропахшем селедкой, и при этом жили веселее. Неужели они настолько постарели за эти десять лет?

Еще Ольга подумала, что, если бы оба так не боялись нищеты, Ваньке было бы девять и, вполне возможно, сын родился бы куда здоровее. Чего, собственно, они опасались? Тогда все жили еле-еле, в замерзающем городе, разграбленном тогдашним мэром. Десять лет назад — подумать только, какая пропасть времени! — квартиры стоили пятьсот долларов. А сколько квартир бросали, уезжая за длинным рублем поближе к столице? И ничего, выжили же, научились зарабатывать, и даже в той отчаянной нищете, с острым запахом соленой рыбы, было что-то притягательное и бесшабашное.

— У меня ведь и свадебного платья не было, — сказала Ольга. — А на кухне не было стола. Мы ставили еду на коробку от телевизора, которая заменяла шкаф. Помнишь, мы все мечтали потом нашу свадьбу переиграть?

— А ты все еще хочешь? — спросил Алексей, и в его голосе слышалось нечто большее, чем просто интерес. — Чтобы все было по-людски, с рестораном, фатой, и чтоб рисом в нас кидали и выпускали голубей? А у дверей родители с караваем, от которого мы должны откусывать?