Право на жизнь - [71]

Время нынче такое, товарищ лейтенант, что разговор этот завсегда к месту. Гляньте на себя, оборотитесь — вы все молодые, здоровые ребята. Вам бы землю пахать, дома строить, детишек делать, а вы плаваете на штуковинах, что в похмельном сне не привидятся, и еще готовы стрелять из них.

В о р о н ц о в. Сан Саныч ярый пацифист… Если бы мы не понастроили этих штуковин и не готовы бы были из них стрелять, вы вряд ли могли лечиться на этих сопках.

С а н  С а н ы ч. Знаю, сынок, и согласен. Я про иное речь веду… Я хочу знать, задумываетесь ли вы, ребятки, над тем, что вот в этих самых ваших руках… (Берет руки Воронцова, переворачивает ладонями вверх, рассматривает.) Вот в этих самых руках находится жизнь миллионов детишек, их отцов, матерей, бабушек и дедушек?

В о р о н ц о в. Не дрейфь, Сан Саныч, сами жизнь любим!

С а н  С а н ы ч (с сомнением). Уж больно вы все молоды. Ни боли, ни страха не ведали…

А с я. Я знаю Кима и его товарищей. Им можно верить.

С а н  С а н ы ч (не сразу). Дай бог.

В о р о н ц о в. У нас что — политзанятия?!

С а н  С а н ы ч (поднимается). Спасибочки. Мне еще далече идти. Прощайте, милые. (Поклонившись, уходит.)

В о р о н ц о в. Забавный старикан.

А с я. Ты обратил внимание, какие у него тихие, всепрощающие глаза?

В о р о н ц о в (помолчав). Извини меня… Я понимаю, тебе тяжело вспоминать, но мне не хотелось бы расспрашивать у других. Ну из-за наших отношений…

А с я. Ты хочешь узнать про Артема, да?

В о р о н ц о в. Если тебе тяжело, то не надо.

А с я. Рано или поздно такой разговор должен возникнуть между нами. (Не сразу.) Мы познакомились с Артемом три года назад в Ленинграде, там он заканчивал высшее военно-морское училище, а я медицинский институт. На его выпускном вечере. (Грустно улыбается.) Почему-то оркестр начал играть падекатр… Есть такой бальный танец. Сходишься — расходишься, и все танцевальные па будто из восемнадцатого века… Да никто падекатр не умел танцевать, забыли. Кроме нас с Артемом… Громадная люстра, большой актовый зал училища с блестящим фигурным паркетом, и мы с Артемом только вдвоем. Господи, я сейчас рассказываю, а мне кажется, что все это происходило в какой-то другой жизни и не со мной!.. (Помолчав, сухо.) Потом я вышла за Артема замуж, мы приехали сюда. Через месяц он случайно погиб. В феврале прошлого года.

Пауза.

В о р о н ц о в. Почему ты осталась здесь, а не уехала обратно в Ленинград?

А с я. Сначала мне казалось, это будет предательством по отношению к Артему — оставить тут его одного. А потом… А потом все друзья Артема стали моими друзьями, и я их всех полюбила. Да и привыкла работать в нашей флотской поликлинике…

В о р о н ц о в. Бедная моя…

А с я (с тоской). Вот и ты тоже — из похода в поход… Когда уходите?

В о р о н ц о в. Военная тайна. Но тебе… Сегодня в ночь. Но мы еще с тобой в Доме флота успеем потанцевать!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Вечер того же дня. Беседка в скудном северном сквере. Видна лестница, ведущая в Дом флота. Оттуда доносится музыка и мелькают в окнах танцующие пары. Вдали громоздятся синие сопки и видны, уже ближе, застывшие у пирса строгие силуэты атомных подводных лодок.

Появляется  А с я  в сопровождении  Г а т ч и к о в а  и  С и м о н я н а. Офицеры в парадной форме.

Г а т ч и к о в. В народе слух прошел, Ася, что наш бравый Симонян в обморок упал.

А с я  улыбается.

С и м о н я н (важно). Отвали, грубый солдафон. Перед тобой человек тонкой душевной организации. Подтвердите, доктор.

А с я. Так точно. С вегетативными компонентами…

Появляется веселый  В о р о н ц о в. Он тоже в парадной форме.

В о р о н ц о в. Общий привет голубым гусарам!

С и м о н я н. Разве ты не в наряде?

В о р о н ц о в. Дядяев подменил. За сборник современной поэзии. (Подчеркнуто вежливо.) Добрый вечер, Ася Александровна.

А с я. Здравствуйте, Ким.

Симонян и Гатчиков переглядываются.

Продешевил бедный Дядяев. Променять последний вечер на берегу…

В о р о н ц о в. Сборник Дядяеву нужен позарез. Он из него выбирает любовные афоризмы, раскавычивает их и, выдавая за свои собственные мысли, цитирует в письмах одной женщине из города Пензы.

А с я. Пользовался бы лучше Блоком.

В о р о н ц о в. В Пензе тоже читают Блока, раскусит женщина нашего Дядяева…

Появляется  Х р о м о в. Офицеры козыряют.

Х р о м о в. Почему здесь маячите, а не в зале?

С и м о н я н. Дышим напоследок свежим воздухом, Александр Иванович.

В о р о н ц о в. А не очищенным установкой кислородом. Маловато дали погулять, Александр Иванович. Из похода — в поход.

Х р о м о в. Привыкайте, лейтенант Воронцов. Это и называется служба.

С и м о н я н. Мы люди казенные.

Х р о м о в. Военные…

Оркестр в Доме флота заиграл новый танец.

Окажите честь, Ася Александровна. (Офицерам.) Извините. (Берет Асю под руку, уводит ее в Дом флота.)

Пауза.

В о р о н ц о в. Почему так смотришь на меня, Армен? Решил в долг попросить?

С и м о н я н. Ким…

В о р о н ц о в. Аюшки?

С и м о н я н. Надо поговорить…

В о р о н ц о в (таинственно). Ни слова больше! Твоя доля зарыта в пещере у левой оконечности мыса Код!

Г а т ч и к о в. Не валяй дурака, Ким.

В о р о н ц о в. Мистер Симонян, разве я валяю дурака? Я валяю дурочку.