Право на жизнь - [65]

В о р о н ц о в. Вы хороший проповедник.

Ж и г у н о в. Нас было трое — мама, отец и я. В сорок третьем погиб отец. В сорок четвертом умерла контуженная во время бомбежки мама.

В о р о н ц о в. Простите.

Ж и г у н о в. И нас, таких вот одиноких пацанов, было много в нахимовском училище, слишком много. Можно сказать, каждый второй.

Пауза.

В о р о н ц о в. Мне надо подумать.

Ж и г у н о в. Это одно из непременных условий. К нам трудно попасть, но еще труднее уйти.

В о р о н ц о в. Почему ваш выбор остановился именно на мне?

Ж и г у н о в. Кроме профессиональных достоинств нам нужны люди талантливые.

В о р о н ц о в. Откуда известны мои достоинства?

Ж и г у н о в. Я объективен. И повторяю — наша встреча не случайна. Рекомендация военной кафедры и прочее. И вот эта беседа тоже.

В о р о н ц о в (шутливо). Вот так живешь, думаешь, что пташка вольная, а ты уже, оказывается, под колпаком. (Помолчав.) А с Линой… я хотел сказать, — моей невестой, можно посоветоваться? Все же человек будет иметь ко мне некоторое отношение.

Ж и г у н о в. Пожалуйста. Но вначале определитесь сами.

В о р о н ц о в. Она сможет поехать со мной?

Ж и г у н о в. Конечно, если согласится.

В о р о н ц о в. Почему вы так сказали?

Ж и г у н о в. Есть опыт, по-разному бывает. Жить ей придется действительно не в Сочи.

В о р о н ц о в. Наверное, это у черта на куличках?

Ж и г у н о в. Еще дальше. Вашу Лину мы устроим в школу, учительницей…

Воронцов усмехается.

Я что-то не так сказал?

В о р о н ц о в. Нет, ничего.

Ж и г у н о в. А теперь подробней о том, чем вы будете у нас заниматься. Только обязан предупредить — информация составляет государственную тайну…

КАРТИНА ВТОРАЯ

Уютная квартирка где-то в районе новостроек. Сборная мебель, в которой причудливо сочетаются японская складная ширма с гейшами, увеличенный портрет Эйнштейна на стене, модерновый письменный стол, заваленный книгами, и вольтеровское кресло. Характер живущих здесь людей трудно определить с первого взгляда, он еще не определился, что и заметно по обстановке.

Тот же день. Перед большим, в рост, зеркалом  Л и н а  отрабатывает удары, принятые в каратэ. Одета она в плотное, обтягивающее ноги трико и белую куртку с поясом, в которой обычно выступают каратисты.

Л и н а (бормочет, вспоминая). Ножной мякагири в живот… Упор на левую ногу, корпус откинут назад… Ногу с вытянутым носком резким движением выбросить вперед. Удар наносится в солнечное сплетение… (Кричит, как это делают в бою каратисты.) Рэй-й!.. (Наносит удар воображаемому противнику.)

Появляется  В о р о н ц о в. Он сдержан, загадочен, полон достоинства. Садится в кресло, молча наблюдает за Линой.

Судя по твоей многозначительности, ты только что выиграл в спортлото… Кеай-й!.. (Наносит удар.) И еле сдерживаешься, чтобы не закричать от радости.

В о р о н ц о в (с пафосом). Корабли тонут молча, так, во всяком случае, кажется издалека.

Л и н а. Эту фразу ты приготовил, пока поднимался по лестнице. Много ли выиграл?

В о р о н ц о в. По всем номерам. Высшую ставку!

Л и н а. Поздравляю. (Кричит.) Кеай-й!.. (Наносит удар.)

В о р о н ц о в (насмешливо). Екагири?

Л и н а. Ножной мякагири в живот. Со мной поделишься?

В о р о н ц о в. Отчего же. Но при непременном условии — уедешь со мной на Дальний Восток.

Л и н а. По этапу, как жены декабристов?

В о р о н ц о в (с острым любопытством). А могла бы как они?

Л и н а. Конечно, если бы ты был похож на декабриста.

В о р о н ц о в. Так… Тебя со мной хватит только до Иркутска?

Л и н а. Проверяешь?

Воронцов подходит к ней, заглядывает в глаза.

В о р о н ц о в. А хотя бы так…

Неожиданно Лина с криком проводит прием каратэ, и Воронцов падает обратно в кресло.

У тебя не все дома!..

Л и н а (смеется). Не заглядывай в душу без спроса!

В о р о н ц о в. А те, что есть, со знаком минус!..

Л и н а. Я хочу, чтобы мой будущий муж умел постоять за себя и занялся наконец каратэ.

В о р о н ц о в. В наше время постоять за себя — это прежде всего надо уметь бить вот этим! (Стучит себя по лбу.)

Л и н а. И этим! А-а-а!.. (Наносит удар невидимому противнику.)

В о р о н ц о в (раздраженно). Отдохни. Прекрати махать ногами!

Л и н а. Ты забыл добавить — красивыми ногами. (Рассматривает себя в зеркало.) Ну!

В о р о н ц о в. Красивыми ногами.

Л и н а. И не злись. Я занимаюсь тем, чем должен заниматься ты, мужчина.

В о р о н ц о в. Будь спокойна. Твои хулиганы, если они нападут, получат от меня по морде просто, по-народному, без всякого каратэ.

Л и н а. Господи! Ну что за ленивый мужик нынче пошел! Ничто их не интересует, ничем заниматься не хотят! Только выхваляются друг перед дружкой и хотят, чтобы жена была нянькой! Этакой мамой… А все остальное время требовать от нее чистые рубашки, жареной картошки и решения всех бытовых проблем!.. Нет, дождетесь, что женщины в конце концов возьмут власть над миром в свои руки!

В о р о н ц о в. Слышали неоднократно.

Л и н а. Разве я не права? Вы, мужики, уже на женских каблуках ходить начали! Выше женщин стать не можете, так за счет каблуков решили подняться!.. Я сделаю из тебя настоящего мужчину!..

Воронцов стонет.

Или всю жизнь проживешь под моей пяткой!