Право на жизнь - [60]

Л ю с я. Хотите, я пойду к Мирошникову?

С и м а. Геннадий Васильич Маню не послухал, а тебя и подавно.

Л ю с я (загадочно). Посмотрим.

Т а и с ь я. Что вы хотите этим сказать?

Л ю с я. То, что бабушка будет работать.

С и м а. Хвостом покрутишь перед ним?

Л ю с я. Покручу. И глазки построю.

С и м а. Нужна ты ему очень!

М а н я - В а н я. А что? Клюнет. Мирошников — он охоч, ни одной юбки не пропустит. (Таисье.) Не при тебе будет сказано.

С и м а. Неужто Геннадий Васильич — кобель?

М а н я - В а н я. Кобель.

Т а и с ь я (чуть не плача). Женщины, что вы такое говорите?!

Л ю с я. Он мне уже и свидание назначил.

Т а и с ь я. Врете!

Л ю с я. А вы спросите у него.

Таисья сникает.

С и м а (Таисье). Вот такие змеи молодые, подколодные и сбивают с толку чужих мужей!

Л ю с я (возмущенно). Я тут при чем?!

Л я д я е в а. Если муж любит свою жену, то его хоть в женскую баню запусти — верен останется. По своему Вовчику знаю.

Т а и с ь я. Смотрите, женщины… (Достает из сумочки конверт, осторожно разворачивает.) Смотрите!

Женщины с любопытством склоняются над конвертом.

С и м а. Что это?

Т а и с ь я. Волосы! Длинные, перекисью крашенные!.. Целых три штуки нашла на диванной подушке!

З а х а р о в н а. Может, от твоей знакомой какой остался?

С и м а. Или на фабрике еще прилипли, когда диван делали?

Т а и с ь я. Нет!.. Он домой приводил женщину, в то время как я у сестры гостила.

С и м а. В собственный семейный дом другую бабу?!

Л я д я е в а. Тьфу!.. Будто ему на стороне места мало!..

Л ю с я. Они беспринципные, мужчины. От них всего можно ожидать.

М а н я - В а н я. Ты-то чего чирикаешь, малолетка?

Л ю с я. Отчим ко мне пристает, когда мамы дома нет. Я ей не говорю, она любит его. Жалею и молчу поэтому…

З а х а р о в н а. Господи, каждому из нас дана боль. Зачем? Непонятно. А терпи.

Т а и с ь я (с надеждой). Может быть, ничего такого с Геной и не происходит, просто появилась другая женщина? Побесится, надоест она ему, и все опять станет на свое место, а?

З а х а р о в н а. Надейся на это, милая. А то сразу — посажу!..

Л я д я е в а. Конечно, дублерша у тебя. Мужики — они простые, одним миром мазанные.

М а н я - В а н я (Таисье). Вот и случай тебе прямо в руки бежит. Сейчас запустим к твоему Люську и поглядим, какой он верный супруг!

З а х а р о в н а (смеется). И придет такое в голову!

С и м а. Точно, и для бабули доброе дело сделаем.

Т а и с ь я. Н-не знаю…

Л я д я е в а. Рискни, ты же рядом будешь.

Таисья колеблется.

Л ю с я. Я всегда пожалуйста.

Т а и с ь я. Неужели уговорите?

Л ю с я. Сыграю как по нотам.

Т а и с ь я (с горечью). Гена, Гена… До чего мы с тобой дожили… (Помедлив.) Идите.

М а н я - В а н я. Вперед, Люська, за орденами!

З а х а р о в н а. Ах, бабы, бабы… Любите вы пилить сук, на котором сидите.

Л я д я е в а (Люсе). Постой, марафет наведи. Губы вместе с мороженым съела.

Люся тщательно красится. Женщины активно помогают ей советами. Помедлив, подключается и Таисья.

В с е.

— Губы поярче…

— Нынче модно большой рот иметь…

— Рубашечку повыше вздерни, пупок оголи…

— Глазами больше играй, зубки белые показывай…

— И крутись перед ним, чтобы сзади тоже видел…

Л ю с я (Таисье). У вас туфли красивые. Одолжите на время. Мне высокий каблук к лицу, фигуру поднимает.

Т а и с ь я. Пожалуйста!..

Меняются обувью.

Не жмут?

С и м а. Он туфли ваши не узнает?

М а н я - В а н я. Мужики такие вещи не замечают, они выше глаз кладут. Пройдись-ка…

Покачивая бедрами, Люся дефилирует перед женщинами. Те со знанием дела критически смотрят.

Годится. Как увидит такое Мирошников, так сразу слюну пустит.

Т а и с ь я. Я ему тогда, павлину, все перья из хвоста выдерну!

Л ю с я. Давайте, бабушка, ваше заявление. (Берет у Захаровны листок, поднимается на крыльцо, стучит в дверь, томным голоском.) Можно мне войти, Геннадий Васильевич?.. (Подмигнув женщинам, скрывается в конторке.)

Таисья, Маня-Ваня, Сима и Лядяева на цыпочках крадутся на крыльцо, приникают к двери. Захаровна продолжает сидеть на лавке; посмеиваясь, наблюдает за ними.

Т а и с ь я (шепотом). Через десять минут войдем!

С и м а. Рано. Они еще поговорить должны, полюбезничать.

М а н я - В а н я. Какие разговоры! Мирошников мужик деловой…

Из окна воровато выглядывает  М и р о ш н и к о в. Убедившись, что перед конторой никого, кроме Захаровны, нет, плотно прикрывает створки окна.

Снова высвечивается контора Мирошникова. Входит  Л ю с я.

Л ю с я. Можно?

М и р о ш н и к о в (закрывая окно). Всегда пожалуйста!.. (Суетливо.) Проходите, Люсенька, садитесь!

Л ю с я. Я на минутку.

М и р о ш н и к о в. Не обижайте. Я уже думал, что увижу вас только на острове.

Л ю с я. Хотела посоветоваться, Геннадий Васильевич.

М и р о ш н и к о в. Ради бога! Вы все же присядьте.

Л ю с я (садится). А что, если я организую для обработчиц кружок художественной самодеятельности?

М и р о ш н и к о в. Идея прекрасная. Но они за целый день так наломаются, что им вряд ли будет до театра. Хотя можно попробовать. А сумеете?

Л ю с я. Я в народном театре играла!

М и р о ш н и к о в. Что вы говорите!

Л ю с я. Честное слово!.. (Становится в позу, читает.) «Вы помните, вы все, конечно, помните! Как я стоял, приблизившись к стене. Взволнованно ходили вы по комнате и что-то резкое в лицо бросали мне. Вы говорили — нам пора расстаться, что вас измучила моя шальная жизнь. Что вам пора за дело приниматься, а мой удел — катиться дальше, вниз!..»