Право на жизнь - [18]

Т и м о н и н. А ты — жена моряка! Знала, за кого идешь замуж!

И р а. Не будем упрекать друг друга. Сегодня мы ставим точку на прошлом и начинаем все сначала. Теперь я тоже вместе с тобой буду уходить в море.

Т и м о н и н. Не смеши людей.

И р а. Как судовой врач.

Т и м о н и н. Разбитый горшок не склеишь.

И р а. Во имя всего того хорошего, что было между нами, ты не откажешь мне. Ты не имеешь права сделать этого! Как человек и как капитан. Я хороший врач.

Т и м о н и н. Меня все время мучает странное любопытство… Как зовут его… Ну, этого, который сумел наставить мне такие тяжелые рога?

И р а. Ты злой человек!

Т и м о н и н (кричит). А каким я, по-твоему, должен быть?!

Пауза.

И р а. По штатному расписанию, на «Ниву» требуется врач. Место его не занято, я узнавала. Так вот, по закону я имею полное право стать врачом «Нивы». Ты не можешь мне отказать. Вот диплом и характеристика с места работы.

Т и м о н и н. Характеристику я могу тебе дать…

И р а. Я обращаюсь официально.

Т и м о н и н. У тебя нет никаких прав, даже законных. Что касается твоего официального заявления, то я также официально заявляю: нет такого правила, разрешающего людям, находящимся в близком родстве, служить на одном судне. Тем более мужу и жене, хотя они числятся ими формально.

И р а. Я сегодня же подам заявление о разводе.

Т и м о н и н. Если я не смогу отказать тебе как капитан, то сделаю это как человек, которому саданули кулаком под самый дых!..

Появляются  Х а р ы б и н  и  Я р ы к а л о в.

Х а р ы б и н. Ну, Олег Владимирович, не судно у тебя, а шедевр промысловой техники! Здравствуйте. Мы сейчас поднимались с Николаем Петровичем на мостик, осматривали, и я одно могу только заявить — мечта! (Смеется.) Так и надо было назвать — не «Нива», а «Мечта»! Звучит — «Мечта»!

Т и м о н и н. Судно отличное.

Х а р ы б и н. Всех за пояс заткнете. Переходящее Красное знамя можно сразу присуждать вам, до выхода на промысел!

Я р ы к а л о в. План большой определили, товарищ Харыбин.

Х а р ы б и н. Зато траулер какой! Знаете, как вас в городе называют? Везунками! Точно — везунки! Ведь я еще помню, как в море под парусом выходили, рыбу на запах брали, без всяких там эхолотов! И было это совсем недавно…

И р а. Я могу подать заявление, товарищ Тимонин?

Т и м о н и н. Я вам сказал все.

И р а. Ну что же… (Помедлив, уходит.)

Х а р ы б и н. Кем эта красивая женщина хотела пойти в море?

Т и м о н и н. Врачом будто бы…

Х а р ы б и н. Почему отказали?

Т и м о н и н. Не для нее эта судовая роль.

Я р ы к а л о в. Олег Владимирович вообще набирает команду по одному только ему ведомому принципу. Будто в разведку собирается.

Т и м о н и н. В море.

Х а р ы б и н (злорадно). Трудно жить в нашей отделкадровской шкуре? То-то! Зато теперь будете относиться к нам с пониманием и меньше хаять! Ну, рассказывайте, что вы тут наработали? Я специально пришел, начальство беспокоится. Кстати, вот-вот должен появиться инспектор управления.

Т и м о н и н. Кто он?

Х а р ы б и н (многозначительно). Османов.

Я р ы к а л о в. Предчувствие меня не обманывало. Эксперимент с подбором команды самим капитаном окончится печально.

Х а р ы б и н. Но-но, товарищи! Не расстраивайте старого Харыбина. Синяки и шишки падут и на меня!

Т и м о н и н. Ярыкалов преувеличивает.

Х а р ы б и н. Ох, чую носом панику в ваших рядах! Выкладывайте, пока Османов не явился.

Я р ы к а л о в. Может быть, я и преувеличиваю. Но только потому, что за эти десять дней, пока мы с Олегом Владимировичем набирали команду, я так и не понял, не смог понять, кого же он хочет видеть на борту «Нивы», что за людей? Стержня не вижу капитанского.

Т и м о н и н. Правильно определились — капитанского, а не его, старпома.

Х а р ы б и н. Паника! У вас дело запуталось в личных отношениях!

Т и м о н и н. Просто каждый из нас имеет свою точку зрения.

Х а р ы б и н. Это плохо, вы должны быть единомышленниками…

Входит  С о к л а к о в.

С о к л а к о в. Флагманам тралового флота общее здравствуйте! (Видит Харыбина.) А кадровому богу — индивидуальное. (Смеется.) Ничего сказано — кадровый бог?

Х а р ы б и н. Бог, если он есть, — понятие единичное. А нас, кадровиков, вон сколько!

С о к л а к о в. Вы у нас один такой, товарищ Харыбин.

Х а р ы б и н. Леща сует. Все равно твоему рапорту о переводе хода не будет. Хоть ты меня Николаем Угодником обзови. Мы его старшим помощником на «Невельский» утверждаем, а он, видите ли, не желает!

С о к л а к о в. Не желаю. Хватит с меня Османова.

Х а р ы б и н. Опытный старый капитан. Учиться у таких надо. И зря на него зуб точишь, Османов сам просил назначить тебя старпомом.

С о к л а к о в. Он ошибся. Разве я ему нужен? Османову «шестерка» на судно нужна, а не старший помощник.

Х а р ы б и н. Со сбрыком ты, парень. (Многозначительно.) Ты помни: Османов вот-вот спишется на пенсию. Догоняешь?

Т и м о н и н. Я тоже это слышал в управлении.

Х а р ы б и н. Ты слышал, а я реку.

С о к л а к о в. Старая сказка. Он уже пятый год уходит на пенсию и в каждый новый рейс опять идет капитаном. С ним тупеешь, хуже причального кнехта становишься!

Х а р ы б и н. Не спорю, Османов — человек характерный. Как глазом поведет — хоть стой, хоть падай. Но справедливый.