Право на власть - [97]

– Когда откроешь перед нами свои закрома? – спросила Мария Курбская.

– Если хотите, можно прямо сейчас посмотреть склады с полотном.

– Были мы там, твои люди лодки грузили с дарами для Валаама, вот и заглянули с твоим ключником на склад.

– Мою тафту видели?

– Я бы сказала, что лучше византийской, особенно понравилась крашенная в яркий горошек.

– Сейчас шерсть завозим, по зиме суконное дело откроем.

– Почему нас к плавильщикам меди не допустили? – обиженно спросила княгиня Романова.

– Воздух там тяжелый, – не моргнув, соврал Норманн, – надышитесь, потом кашель тяжелый начнется.

Он не хотел им показывать процесс отливки бронзовых пушек.

– Прости, князь, что разговор прерываю, – вмешался Дидык. – Антонио каронады на берегу поставил, за тобой послал.

– Зачем в озеро стрелять! Как мы расстояние измерим?

– Мы по мелководью, на тысячу шагов вешки поставили. Антонио говорит, что в воде ядро далеко не укатится.

– И мы пойдем! – решительно заявила княгиня Романова.

– От сильного грохота уши заболят, – попытался отговорить Норманн.

– Ничего, мы привычные.

Антонио с Ахиллом устроили-таки сюрприз. На берегу ровной линией стояла дюжина каронад и три пушки под пятикилограммовые ядра. Молодцы литейщики, копии сделаны – не отличишь от персидского оригинала, а крепостным орудиям сверху добавили прилив в виде драконьей морды. Получилось стилизованное под Китай украшение и вместе с тем прицел для наводчика. Справедливости ради надо сказать, что Ли Си-Джи с первого взгляда определил подделку, заявив, что у него на родине пушки обматывают змеиной кожей, драконы находятся по бокам, а в центре должен быть иероглиф «у-ди» («царь войны»). Но самым главным, на взгляд Норманна, оказалось другое высказывание. Китайцы продолжают изготавливать огнестрельное оружие, не опасаясь привлечь внимание оккупантов. Монголы остаются приверженцами своих традиций – лошадь, юрта, напасть, ограбить и убежать. Они в упор не видят новое оружие.

После испытаний новых пушек Норманн первым делом показал княгиням ювелирную мастерскую. Там под руководством Тикша работали шестеро мастеров. Затем спустились в подвал готовой части гранитного замка. Стеллажи, где в ячейках ровными рядами лежали серебряные, золотые и медные монеты, лишили женщин дара речи. За другой массивной железной дверью, которая сама по себе в это время стоила огромных денег, хранился золотой и серебряный «урожай» этого года. Небольшая прогулка на монетный двор отняла у женщин последние моральные и физические силы. Обе чуть ли не хором пожаловались на головную боль и поспешили в терем. Расстроился и Норманн: собирая золото для возвращения в свои времена, он никогда не афишировал нажитого богатства, а тут на тебе, расхвастался перед заезжими родственниками. Здесь глухой лес, а не многолюдный Новгород. Это там по законам города воровство на половину гривны серебром карается смертью. Если тать украл из дома, постоялого двора или торга, ему рубят голову независимо от величины ущерба.

– Андрей Федорович! Андрей Федорович! Батюшка ваш приехал! – примчался запыхавшийся гонец с дозорной башни.

Норманн недовольно махнул рукой и пошел к причалам. Плохо! Все плохо! Молодой воин не пробежал и полукилометра, а дышит как загнанная лошадь. В армии нет ни физической, ни строевой подготовки, дисциплина на уровне дворовой шпаны. И это при ежедневных занятиях под неусыпным надзором Ахилла и Дидыка. Охрана генуэзских купцов попыталась было пристроиться у него офицерами. Смех! Они показали построение и приемы работы с копьями, после чего всех отправили к Выгу для продажи как рабов. Кстати, вепсы и карелы в три дня выкупили полон, вместо денег подписались на поставку руды, но для дела несомненная польза. Разочаровали и тевтонские копейщики. По жизни нормальные парни, встав в строй, превращаются в тупых исполнителей приказов. Не зря в Военно-историческом музее на видном месте стоит трофейное шведское ружье времен Карла XII. Его изюминка в последовательно напиханных зарядах, то бишь после первой осечки солдат продолжал выполнять приказы, хотя и понимал, что больше выстрелить не сможет. Так и собрал девять комплектов пороха и свинца, пока не получил пулю в лоб.

– Здравствуй, сын! – Федор Данилович обнял и крепко расцеловал Норманна. – С возвращением!

Чувствуя себя неловко от того, что не испытывает к «отцу» никаких чувств, Норманн ответил несколько скованным поклоном.

– Да ладно церемониться! Чай, дома, по-родственному, веди меня к свояченицам да познакомь с княгинями.

Свояченицы? Познакомить? Норманн без понятия о всяческих разновидностях родства, а спросить стыдно, засмеют.

– Мурманов хочу на Терский волок посадить и крепость построить, да земли там не мои.

– Строй, то Новгородская пятина, я улажу в городской думе.

– И на озере Имантра хочу поставить сторожевой пост. А как князь Михаил Андреевич к этому отнесется?

– Нечего его спрашивать, он без нашего слова и шаг сделать боится.

– Это почему?

– Новгород его поит и кормит, наша дружина Кемь стережет. Смело засылай на Кереть лесорубов да поспеши, лес до ледостава надо сплавить.

– Мне бы человека знающего найти, боюсь мурманов одних оставлять.