Право на поражение - [8]

Промахнуться было трудно.

Впервые, возможно за сотни лет, кто-то сделал Глубиннику больно. Казалось, море вспенилось вокруг места схватки, и чудовище впервые показало если не себя целиком, то большую часть своего змеиного тела.

Змея была локтей полсотни длиной. Это тело явно не было рассчитано на то, чтобы просто нападать на моряков. Тварь привыкла к схваткам на глубине с огромными морскими рыбами, существующими только в пучине, и, скорее всего, просто душила их в своих объятиях. А щупальца использовала только для того, чтобы иногда закусывать рыбешкой помельче. Или рыбаками.

Но Глубиннику место на глубине, и что он делал на поверхности, да еще и неподалеку от берега, оставалось неясным. И не то чтобы Волк собирался прямо сейчас начать над этим размышлять.

Глаз был цел, хотя из ран, оставленных стилетами, что-то вытекало. Но чудовище могло отлично видеть своего обидчика. В сумерках Мугра успел разглядеть несколько колец, которые скрутило под водой – кольцо за кольцом, глубже и глубже.

Кольца медленно сжались и, как пружина, моментально разошлись. Образовавшийся водоворот тут же утянул Мугру на глубину. Он успел сделать только глоток воздуха, прежде чем вода поглотила его.

Волку совсем не хотелось оказаться на глубине в поле зрения глаза Глубинника, в зоне досягаемости его щупалец. Поэтому он попробовал зацепиться за тело змеи, как можно ближе к «голове». Рука тут же соскользнула, удержаться было не за что.

Вторую попытку воин сделал уже с кинжалом в руке. На этот раз уцепиться удалось. Причем, судя по отсутствию малейших изменений в поведении Глубинника, укол кинжалом тот даже не почувствовал.

Но чудовище кругами уходило вглубь, так что маленькая победа Мугры казалась весьма сомнительной.

Волк перехватил катану обратным хватом и вонзил ее в скользкое тело змеи. Оружие вошло ненамного глубже кинжала – шкура была не только толстой, но и прочной. Чуть повернул, качнул вперед-назад, чтобы расширить рану, и снова надавил, отыграв еще пару ладоней. Повторил. С третьей попытки его усилия увенчались некоторым успехом – катана провалилась внутрь Глубинника после нажима по самую рукоятку.

Чудовище наконец заметило, что происходит что-то не входящее в его планы. «Голова» извернулась в попытке достать воина, одно из щупалец почти дотянулось до головы Мугры, остановившись лишь в паре локтей. Тело змеи было гибким, но не настолько, чтобы сворачиваться в такие маленькие кольца.

Мугра сделал несколько движений, как будто пытался распилить пробитую шкуру. Получалось плохо – катана явно не была предназначена для такой работы. Но все же рана расширялась, из нее начало вытекать что-то, отдаленно напоминающее кровь, и быстро развеиваться в воде, делая окружающий подводный мир еще темнее. Глубинник по-прежнему устремлялся к себе домой, в пучину, и видимость с каждым мгновением становилась все хуже и хуже.

Мугра выдернул сначала катану, а затем кинжал, успев засунуть катану в ножны. Кое-как оттолкнулся от скользящего в воде змеиного тела и устремился наверх.

Грудь сдавливало все сильнее. Все больше хотелось вдохнуть, хотя бы воды. В воде ведь тоже должно быть немного воздуха. Или, по крайней мере, она заполнит легкие, и они перестанут так болеть, так требовать воздуха.

Он успел подняться лишь на дюжину локтей. Чудовище отнюдь не собиралось так скоро отпускать своего обидчика.

Наконец-то Мугра увидел хвост Глубинника. Почему-то он и предполагал, что тот будет раздвоенным, с острыми шипами на конце каждого ответвления.

Этим хвостом Зрячий попытался ударить Мугру. Тому удалось увернуться и ударить кинжалом в ответ. Так, что кинжал прочно застрял в самом кончике хвоста, всего в локте от выглядящих устрашающе шипов.

Хвост начал мотаться из стороны в сторону – чудовище пыталось сбросить с себя противника. Скорее всего, хвост был чувствительным местом, поэтому Глубинник действовал инстинктивно, дергаясь всем телом, не пытаясь использовать щупальца на голове.

Хвост мотался, резко меняя направление, выбивая остатки воздуха из легких Мугры. Но он не мог просто так сдаться – у него не было времени на еще одну попытку. Выдернув катану, без замаха, бесполезного в воде, воин перерубил самый кончик одного хвоста, оставив Глубинника с единственным шипом.

Что-то действительно было на хвосте у Зрячего. Что-то, даже более болезненное и чувствительное, чем глаз. Тело змеи начало сжиматься и разжиматься, хвост начал мотаться с такой скоростью, что удержаться на нем стало невозможно.

Мугре лишь удалось уловить момент, когда хвост мотнулся в нужную ему сторону – к поверхности, и отпустить кинжал. Этот бой пока не забрал его жизнь, но и так дорого ему стоил – стилетов, кинжала. А ведь он еще не был закончен.

Мугра постарался воспользоваться помощью и что есть силы поплыл наверх. Легкие не просто горели, они разрывались от боли. Наступало самое время для того, чтобы умереть. Как раз тот смутный, трудно ощутимый баланс между жизнью и смертью, находясь на котором воин может оценить, насколько он хочет продолжать жить и сражаться. Потому что сейчас уже проще было умереть. Проще, легче, красивее и быстрее.