Право на поражение - [53]

Мугра видел, что рвение к службе со стороны стражника вызывает все более яркие багровые пятна на шее у Брентона, поэтому быстро перевел разговор в другую плоскость:

– А нам как же? Мы там переночевать собирались.

– Переночуете в Залесках. Они поменьше, но тоже с трактиром. Я всех туда отправляю. Хотя что я говорю – вы же первые, кого я сегодня вижу.

Стражник осклабился.

Сингар после пережитого поспешил забраться в карету. Но как только они двинулись в путь, гвардеец снова махнул рукой, и скелеты снова шагнули вперед.

– А грамоту дорожную не покажете? Куда это вы так спешите?

Сингар высунулся из окна, выпучив глаза:

– Какую грамоту? Опять новый закон?

– Да, – важно кивнул стражник. – Надыть и вышел. Как же вы без грамоты, а еще высокородный? – И сокрушенно покачал головой: – Даже и не знаю, что же с вами делать. Люди вы вроде законопослушные, а тут такое…

Сингар вздохнул и махнул рукой слуге. Слуга тут же спешился, отцепил от пояса кошель и, заботливо взяв стражника под руку, начал что-то ему втолковывать. Судя по всему, и брать, и давать мзду в Сунаре умели виртуозно.

Они отошли в сторону Залесков на полтысячи шагов, и стражник со своими скелетами уже скрылся за поворотом, когда Брентон приостановился:

– Мне тут задержаться надо ненадолго. Я вас догоню.

– Да, – кивнул Виктор, – я тоже с тобой задержусь. Чтобы ты побыстрее все дела решил.

Мугра обернулся и прошипел так, чтобы слышали только свои:

– Сдурели? За нами и так след от самых гор. Вы хотите, чтобы на нас всех собак спустили? Таких идиотов здесь толпы, со всеми не поквитаетесь.

– Тоже верно, – вздохнул Брентон. – Я бы, конечно, под ограбление все подвел, но лучше не рисковать.

Виктор вздохнул вместе с Гномом.

Залески не встретили их ничем примечательным, кроме глашатая. Первого глашатая, которого они увидели в Сунаре.

Сам глашатай не представлял из себя ничего особенного, но вот то, что именно он озвучивал, не могло не вызвать интереса у отряда.

Пока мальчишка, присланный трактирщиком, распрягал лошадей и уводил их в стойло, они стояли на небольшой площади городка и слушали новые приказы короля-затворника.

Слушали они не с начала, но потеряли от этого немного – похоже, глашатай надрывался по кругу. Наверное, поэтому они оказались чуть ли не единственными слушателями на окутываемой сумерками площади. Судя по всему, жители успели вдоволь насладиться сведениями о нововведениях в королевстве.

– …несанкционированные дуэли, драки с холодным оружием и другие подобные схватки между жителями запрещены. Все участники дуэли будут наказаны проходом через ворота, включая всех свидетелей, не доложивших страже о нарушении. Санкционированные дуэли должны проходить в присутствии стражи и только после того, как дуэлянты получат печать бессмертия…

– …арена ждет настоящих героев! За первый выигранный бой вы получаете десять серебряных! За второй – двадцать! После пяти боев вы получаете по золотому за каждый следующий бой и можете претендовать на место в личной гвардии короля – и станете бессмертным героем нашего королевства!

– …смутьяны и недовольные мешают процветанию нашего королевства! Хотя на дорогах стало спокойней и верные подданные живут в процветании и довольстве, не всем нравится то, как жизнь в королевстве меняется к лучшему. Мы вынуждены незначительно повысить подати. К ряду текущих требований, простых и справедливых, добавляется подать живыми. Мы рекомендуем выбирать преступников или людей, от которых поселение хочет избавиться. Живые попадут в элитные отряды короля и смогут обеспечивать еще большую безопасность наших граждан…

– Чего?!

Восклицание Сингара прозвучало на пустынной площади так громко, что глашатай слегка вздрогнул и на мгновение запнулся. Но лишь на мгновение. Похоже, он привык к некоторому неудовольствию населения и к не совсем спокойной реакции на отдельные части провозглашаемых им приказов. Поэтому считал, что его дело – читать бумагу, а другие, например стражники, сумеют разобраться и учесть все пожелания подданных к государю.

– …текущая подать живыми установлена в одну душу на сто подданных, по весне и после сбора урожая.

– Да вы представляете, что тут скоро будет? – Сингар говорил уже тише, а слуги понемногу утягивали его внутрь трактира, чтобы не привлекать дополнительного внимания.

Сингар повернулся к Моряку, единственному, кто сейчас прислушивался к тому, что говорил дворянин. Остальные были больше озабочены тем, как поскорее уйти с улицы.

– Вы вот представляете? Я два года удерживаю крестьян от бунта, да и то только потому, что сам не шибко верю во всяких там богов, вечный покой для душ на том берегу и подобную чушь. Уважаю, но не верю. Подданных я уговорил, что лучше отдавать тела мертвых, чем расплачиваться множеством новых смертей. А сейчас? Что я им скажу сейчас? Их же не на службу забирают! Двух в год из сотни! Да мне весной понадобится сразу двадцать душ на плаху положить!

В этот момент слуга поднес ему бутылку вина, видимо, самого дорогого, что нашлось в заведении, и бокал. Сингар отпихнул бокал в сторону и схватился за бутылку. В последний момент слуга успел избавить бокал от падения, а высокородный уже пил прямо из бутылки, захлебываясь, глоток за глотком, и не успокоился, пока не осушил ее почти полностью.