Право на первую пулю - [40]

Тем временем подопечные генералу инженеры закончили свою работу, и Василий Васильевич даже поблагодарил их по переговорному устройству. Это я услышал, войдя в блиндаж.

– Молодцы! Хорошо отработали. Боезапас еще имеется?

– Только аварийный, Василь Василич, – по громкой связи сказал один из инженеров.

– Не важно. Заряжайте сразу по возвращении. И снова в бой. Надо свое прикрытие выручать. И меня с ними вместе. Без вашей помощи нам не выбраться! Бомбардировка в основном в покинутом селе, вплоть до ближайшей высоты. Саму высоту не трогать. Здесь прикрытие.

Я не знал, с кем разговаривает Спиридонов. Но в голове промелькнула мысль о том, что среди подопечных генералу инженеров, возможно, имеется его заместитель.

Почувствовав, что мешаю разговору генерала, я покинул блиндаж. На вершине высоты дышалось легко. Воздух не успел еще прогреться до дневных температур[29], был свеж и приятен, и даже чист, только от блиндажа шел легкий запах гари. Но стоило отойти от него, как запах гари уже не ощущался.

Я сразу прошел к первому отделению, занятому копанием окопа.

– Старшина Носков! Ко мне! – отдал я команду.

Носков сидел чуть в стороне от всего отделения, вытирал пот со лба – видимо, только-только сменился, а рыло отделение несколькими командами по три человека в каждой, и убирал в чехол свою МСЛ.

Старшина тут же оказался рядом и козырнул.

– Товарищ майор… – начал он доклад. – Командир первого отделения…

Я знаком остановил его и заставил пригнуться, потому что над нами просвистела пуля. Мне мой рост в сто семьдесят семь сантиметров позволял удобно и почти комфортно себя чувствовать за бруствером, а вот старшина был на добрый десяток сантиметров выше, и ему необходимо было пригибаться, чтобы не получить пулю в голову.

– Надоел этот стрелок! – в сердцах воскликнул Носков. – Обнаглел совсем. Разрешите, товарищ майор, его успокоить?

– Работай, – согласился я, памятуя при этом команду лейтенанта Футракулова о недопустимости одиночной стрельбы до общего залпа. Но подумал, что один-единственный выстрел погоду не испортит, тем более что о нашем присутствии в окопе на высоте противнику известно.

Винтовка Носкова тут же легла на бруствер, а я начал отсчитывать секунды. По атакующему строю стрелять просто – там на прицеливание отводится всего три секунды. И есть большой выбор целей. А мне хотелось узнать, насколько умеет Носков определять по звуку место, откуда в него стреляли. Я насчитал пять секунд до выстрела. Две секунды сбросил на то, что стрелок противника мог и прятаться где-то за бугорком, мог и менять магазин в автомате или даже перегревшийся ствол, для чего тоже спрятался в своем укрытии. Но знал точно лишь одно: старшина попусту пулю тратить не будет. Если он выстрелил, значит – попал. А пуля калибра «двенадцать и семь миллиметра на сто восемь миллиметров» не оставляет после попадания раненых. Или бандит покоится с миром, или он на всю оставшуюся жизнь остался инвалидом без руки или без ноги в лучшем случае.

– Кто стрелял? – донес до меня наушник грозный окрик Тахира Футракулова. – Я же предупредил.

Вторая фраза прозвучала уже мягче, но укор в ней все же чувствовался.

– Я разрешил, – ответил я. – Уж больно назойливым был «бармалей». – И, зажав микрофон рукой, спросил Носкова: – Куда попал?

– В голову. Кажется, прямо в глаз.

– Потери в отделении есть? – спросил я, хотя мог бы и не спрашивать, потому что мой вопрос был вызван тем, что я увидел в только что вырытом окопе три прислоненные к боковой стенке снайперские винтовки и лежащие прямо на земле рядом с прикладами магазины с патронами.

– Три человека… – ответил старшина. – Это «двухсотые». Есть еще четверо «трехсотых», но ранения легкие, и все они пожелали остаться в строю.

Выражать соболезнования я не стал, потому что тут же прозвучала новая команда лейтенанта Футракулова:

– Отставить копание окопов, все к брустверу, разобрать цели. Пятнадцать секунд на подготовку! Командиры отделений, доложить о готовности к стрельбе.

Через десять секунд в наушниках прозвучали голоса:

– Первое отделение – готовность номер один!

– Второе отделение – на позиции.

– Третье отделение – прицел взят.

– На собственный счет «три» – огонь.

Громыхнул залп, и тут же последовала новая команда лейтенанта:

– На противоположную сторону окопа. Все то же самое. Разобрать цели. Командиры отделений, доложить о готовности к стрельбе.

– Первое отделение – готовность номер один!

– Второе отделение – на позиции.

– Третье отделение – прицел взят.

– На собственный счет «три» – огонь!

Новый залп на несколько секунд остановил бегущие вперед фигурки бандитов. Но они тут же снова побежали в нашу сторону. Признаться, я не думал, что их будет так много. Но мы окружены, а старый принцип спецназа говорит, что если ты в окружении, то противнику от тебя уже не уйти. Так, в принципе, и получилось.

– Одиночная стрельба… – дал команду Футракулов.

Выстрелы посыпались, как горох на гулкий металлический поднос, только гораздо более звучные и резкие. Противник, видимо, тоже не ожидал встретить такое количество снайперов одновременно. И потери нес колоссальные. Подобную плотность огня «бармалеи», видимо, ждали, но от огня автоматного. Легко было предположить, что против аэродрома с БПЛА с сирийской стороны выступит не менее взвода или даже двух. Но что это будет взвод снайперов, догадаться было невозможно. Как невозможно было вообще предположить существование такого взвода.