Право на месть (Страх - 2) - [22]

От этой мысли президенту стало совсем нехорошо, разболелась голова, давило грудь. Неужто сердце? Не должно. Он всегда гордился отменным здоровьем. Впрочем, за последние два года столько всего произошло, что и железное здоровье даст трещину. Может быть выпить коньяку? Говорят, что он способствует расширению сосудов.

Президент встал, накинул халат, прошел в кабинет, достал из бара бутылку коньяка, налил рюмку, выпил. Сел в глубокое кресло. Вроде действительно полегчало. Утихла боль в груди, а из затылка ушла в виски и уже не была такой сильной. Терпимо. Итак, почему он всегда осторожный и сверхпредусмотрительный согласился с предложением олигарха? Завораживающее, почти гипнотическое действие произвело на него сладкое слово "Президент". Слишком велико было искушение, чтобы противиться ему. Сосновский все очень точно рассчитал. Униженные и оскорбленные первой военной кампанией в Чечне, люди давно ждали прихода героя, который бы отомстил за поруганную честь и достоинство. Великий народ, справившийся с фашисткой Германией, вдруг спасовал перед какой-то крохотной республикой, подписав с ней позорный, по существу капитуляционный мир. Такое не забывается. Это сидело занозой в сердце каждого руского. Взрывы домов и нападение на Дагестан должны были лишь усилить возмущение, довести его до критической отметки, до точки кипения. Каждый политик, объявивший "бескомпромиссную" борьбу с бандитами до победного конца, автоматически становился национальным героем. Он, всегда предпочитавший эмоциональным порывам аналитический ум и логику мышления, очень даже хорошо это понял. Но именно эмоции его и подвели. Это был реальный и может быть единственный шанс стать первым человеком в стране, сменить старого маразматика, от которого уже давным-давно все устали. Искушение было настолько велико, что он напрочь забыл с кем имеет дело. Олигарх был не тем человеком, чтобы не позаботиться о гарантиях. Встреча происходила в его загородном доме - дворце графа Воронцова, арендовавшимся Сосновским за смехотворную плату, а потому имел полную возможность достойно к ней подготовиться. Этот отъявленный прохвост, шулер и авантюрист сам раздавал карты, обеспечив себе сплошные козыри. Олигарх просто не мог поступить иначе. Подлость и коварство были его средой обитания. Именно благодаря им он стал самым богатым и могущественным человеком в государстве.

Президент почувствовал, что боль в груди возвращается. Это его серьезно обеспокоило. Налицо были все признаки ишемии. Только этого ему сейчас не хватало. Надо срочно показаться врачу, снять кардиограмму и все такое. Так вот почему его предшественник из здорового и бравого мужика за десять лет превратился в полную развалину, физического урода. Непросто находиться у руля власти, очень непросто. Особенно сейчас. Он встал, выпил ещё рюмку коньяка, вернулся в кресло. Попытался думать о приятном. Никак не получалось. Мысли вновь и вновь возвращались к наболевшему. В который раз он задавал себе вопрос: почему не отказался от предложения? Ведь смог же это сделать бывший премьер. Пусть это стоило тому премьерства. Зато ему сейчас не сняться по ночам "кровавые мальчики" и не мучит больная совесть, от которой не укрыться ни за какими стенами, ни за какими должностями. Кто же знал, что "шапка Мономаха" окажется такой тяжелой, такой непомерно тяжелой. Под её тяжестью клонится голова и прогибаются борцовские плечи. И почему политика стала таким грязным делом? И на "диком Севере", и на "цивилизованном Западе", везде одно и то же - откровенная беспардонная ложь, клевета, подкуп, грязные предвыборные технологии. Куда катится мир? Что станет с ним лет через десять-двадцать? Все будто с ума посходили бегут сломя голову, совершенно не видя, что происходит вокруг, заботясь лишь об одном - скорее добежать и застолбить свое место под солнцем. Какая-то гонка с гандикапом по замкнутому кругу. Так не может долго продолжаться. Не должно. Критическая масса отрицательной энергии столь велика, что вот-вот она взорвет мир. Это и будет обещанный Библией Армагедон. И поделом. Так как смотреть на все это и стыдно, и противно, тем более, в этом участвовать. А ведь в юности он мечтал "Отчизне посвятить души прекрасные порывы". И вот от этих порывов остались лишь жалкие ошметья. Вместо этого внутри пустота да холодный и липкий страх - вдруг все откроется. От этого не только сердце заболит. От этого можно сойти с ума.

Вчера утром Сосновский позвонил ему по телефону засекреченной связи и сказал, чтобы он срочно уехал из Москвы.

- Но я так не могу. У меня назначены встречи, - попробовал он возразить.

- А это не мои того... заботы, ага... Что б завтра... Из Москвы завтра, - не терпящим возражений тоном проговорил олигарх.

Президент едва сдержался, чтобы не взорваться, не накричать. Как же он ненавидел этого черта лысого, карикатуру на человека, который и говорить-то как следует не научился, а обрел такую власть.

- И куда же мне ехать? - холодно спросил он.

- А это сам того... У тебя много этих... Как их? Резиденций этих... Ты ж у нас первый... Где хочешь, ага.