Право на месть - [10]

– Ты в порядке? – спрашивает Кортни, входя в гостевую спальню Джоди.

Он начинает возиться со своим телефоном, извлекать из него мелодии. Я улыбаюсь ему, делая еще глоток. Пунш слишком сладкий, но мне плевать. Я хочу нажраться, а для этого нужно пить и не есть. Нервничает ли он, спрашиваю я себя. Наверное, нет. Если все истории про него не врут, то Кортни делал это тысячу раз.

Я думала, буду сильно волноваться, но никакого особого волнения не чувствую. День был тяжелый, я устала, могла бы сейчас лечь, свернуться и уснуть. Я сегодня рано пришла в тренажерный зал, а потом, когда ноги и руки у меня начали дрожать и болеть, заставила себя еще час плавать. В десять я встретилась с Андж, чтобы она могла купить что-нибудь новенькое из одежды. Что-нибудь в обтяжку, конечно. Анджелу обслуживали в барах с ее двенадцатилетия. Анджела с ее сиськами, вся выряженная, иногда выглядит старше Джоди.

Я чувствую горячий и влажный рот Кортни у себя на шее, его руку на моем бедре. Вот оно. Я словно сама не своя: я здесь, и меня здесь нет. Мое тело присутствует, а разум нет, я как бы наблюдаю за собой с высоты и думаю: давай уже! Дыхание у меня становится все тяжелее, хотя на самом деле я еще не завелась. Это механическая реакция. Находиться рядом с Кортни означает, что я не могу не думать про него. Сегодня сообщений не было. Он сказал, что будет занят, но, как бы ты ни был занят, всегда найдется минутка, чтобы отправить «привет», верно ведь? Ну, чтобы я знала: он обо мне думает.

Рот Кортни находит мой, и я услужливо раздвигаю губы, и наши языки пробуют друг друга на вкус. Он, по сравнению с другими парнями, с которыми я гуляла, умеет хорошо целоваться, но сегодня это похоже на вторжение.

Почему он не прислал мне ни словечка?

Ладонь Кортни на моем бедре становится жестче. Я должна сделать это. У меня нет выбора – все ждут. Может, они там, внизу, смеются, болтают и танцуют, но в глубине души спрашивают себя, сделали ли мы уже это. Мне будет больно? Буду ли я чувствовать себя другой после?

Я думала о том, чтобы дать задний ход, но тут эта тетка в пабе уронила мою сумочку, и все из нее высыпалось. Девчонки увидели презервативы, и Андж тут ну просто рехнулась на какое-то время. Когда смех и подначки смолкли, она сказала, что черные парни не пользуются презервативами, и мы все назвали ее расисткой, но она настаивала, что так оно и есть. А потом Лиззи сказала, что не только черные, но и все парни пытаются от этого отвертеться, поэтому она принимает таблетки. Я посмеялась с ними, но Джоди, вероятно, видела, как мне неловко, потому что, когда мы пошли в туалет, она мне шепнула, что забеременеть можно всего в течение нескольких дней в месяце, а потому мне не стоит беспокоиться.

– Ты не против?

Кортни дернул мой бюстгальтер наверх, выше сисек, и теперь его глаза стали такие забавные и дыхание перехватывает. И весь он как голодный.

Я киваю, хотя я уже не то чтобы совсем не против. Он уже задрал на мне юбку. Все как-то неизящно. Я это представляла себе совсем по-другому.

Что бы подумал он, если бы знал о моих планах? Ревновал бы?

Презерватив все еще в моей сумочке в другом углу комнаты. За тысячу миль. Как мне сказать об этом Кортни? Нужно было сделать это раньше. Он расстегивает джинсы, опускает их, хватает мою руку и заводит себе в пах. Когда я прикасаюсь к нему, он издает стон и его трясущаяся рука хватает мои трусики, но тут мы сплетаемся в клубок, наши зубы лязгают. И тогда я беру бразды правления в свои руки. Наступает пауза, пока я стаскиваю с себя трусики, а Кортни в это время сверлит меня глазами.

– Ты знаешь, ты мне очень нравишься, очень, – говорит он. – У меня никогда не было такой девушки, как ты.

От этих слово мое отношение к происходящему чуть улучшается, и я, пользуясь возможностью, снимаю с себя и верх. Он может не обнажаться полностью, но я раздета. Если уж я буду делать это, то не полупридушенная собственным бюстгальтером.

– Ты такая красивая!

На сей раз, когда он целует меня, я стараюсь отдаваться мгновению, хотя «красивая» – это его слово, а не Кортни. Кортни обычно называет меня сексуальной, хотя я и знаю, что это не так. Не по-настоящему. Я снова вспоминаю о презервативе, но сейчас говорить об этом поздно. Кортни тыкается, тыркается, пытаясь втолкнуть его, и я понимаю, что он, может, тоже вовсе не так опытен.

Но вот мы делаем это. Вернее, Кортни делает это. А я просто лежу и стараюсь не думать о том, как бы все это могло быть по-другому, с ним.

8

Лиза

– Эй, все улыбаются!

Это Эмили, она сияет, в поднятой над нами руке у нее мобильник. Я автоматически отворачиваюсь, закрываю лицо рукой.

– Я не фотографируюсь, – говорю я.

– Это всего лишь для «Фейсбука», – обиженно бормочет Эмили. – Чтобы мой бойфренд и семья видели, с кем я работаю.

Она мила, но очень молода.

– И я тоже не хочу, чтобы моя фотография была в твоем «Фейсбуке», – вторит Джулия. Голос ее звучит резко, – острый клинок, который пленных не берет.

Джулия опоздала, появилась только секунду назад, и, я думаю, ее раздражение вызвано тем, что она не холодна и сдержанна, как обычно, а раскраснелась и взволнована, но все равно ее слова меня удивили и успокоили. Мэрилин знает, что я ненавижу сниматься, но на сей раз я избавлена от всяких объяснений с новыми людьми. Может быть, у нас с Джулией все же есть что-то общее.