Правитель страны Даурия - [82]

– Как считаете, подполковник, возможно, есть смысл вновь встретиться с командующим Квантунской армией?

– Командующий будет весьма польщен вниманием к нему, – и бровью не повел Имоти. – Весьма. Чего не скажешь о генерале Судзуки, известым вам как капитан Куроки. Ему может показаться, что существуют какие-то вопросы, которые вы якобы не в состоянии решить с ним и полковником Исимурой. Что может кровно обидеть их обоих. Такого недоверия, перешагивания через головы японцы не терпят.

– Сабельно, подполковник, сабельно. Тогда, может быть, вы объясните мне, как теперь быть с идеей «Великой Азии», в пределах которой Восточная Сибирь замышлялась как буферное государство между Россией и Японией[61].

– Идея «Великой Азии» бессмертна уже хотя бы потому, что вечна в самой своей сути, – улыбнулся Имоти, предлагая выпить именно за это. – Но вы, господин генерал, должны понять: усиленное создание отрядов камикадзе еще не означает, что Япония собирается предстать перед разгневанной войнами планетой в роли государства-камикадзе. Это-то как раз не входит ни в планы императора Хирохито, ни в планы его правительства. Хотя выдвинутый военным министерством в качестве одного из основных канонов современного этапа «Кондо»[62] тезис о том, что «Война является отцом созидания и матерью культуры», по-прежнему остается в силе.

– Прекрасная мысль.

– Согласен, прекрасная, но многим европейцам кажется слишком спорной. Раньше ваша армия готовилась к нападению на Россию, теперь ей надлежит столь же усердно готовиться к обороне маньчжурских рубежей. Совместно с доблестными квантунцами, естественно. К тому же мы с вами, признайтесь, порой забываем о китайцах. Но из этого не следует, что китайцы так же упрямо забывают о нашем с вами присутствии в Маньчжурии, и что Чанкайши окончательно смирился с ним. А ведь у него миллионы неплохих солдат.

– Если утром мы переправимся через Амур и двинемся в глубь Сибири, то к вечеру может оказаться, что отступать нам уже некуда. Наши базы будут в руках китайцев. Как видите, я думал над этим, – согласился атаман.

– Было бы странно, если бы главнокомандующий не задумывался о стратегических последствиях подобных действий.

– Упустили вы свой шанс, подполковник. Еще тогда, в сорок первом.

– При дворе императора и в кабинетах генштаба придерживаются иного мнения, – сухо обронил Имоти, давая понять, что обсуждать эту тему не желает.

Однако генерал-атамана уже повело. Он должен был излить душу: если не перед премьер-министром и начальником генштаба, то хотя бы перед этим подполковником.

– Нужно было сразу же двигать войска вместе с германцами. Вместе, подполковник, вместе, в соболях-алмазах, – грохнул кулаком по столику главнокомандующий армией Российской Восточной Окраины.

– Я такого же мнения, господин генерал. Но подобным образом я размышляю лишь тогда, когда сижу за одним столом с вами.

Подполковник умело оперировал не только дипломатическими увёртками, но и обычными столовыми приборами. Палочками для еды он брезговал так же, как и все остальные пребывающие в эти дни в Маньчжурии русские и «полурусские». В сугубо японском ресторанчике отеля знали: генералу Семёнову и его гостям следует подавать ложки и вилки. Уже дважды случалось, что главнокомандующий лично вышвыривал официантов не только из своего номера, но и из ресторана. Вместе с японскими палочками.

– Это не делает вам чести, подполковник, – мрачно констатировал атаман, отирая кулак от крошек на столе.

– Последнее, что я вам скажу по этому поводу, – командование Квантунской армии не будет препятствовать засылке ваших отрядов в Забайкалье, считая, что продолжение Гражданской войны между русскими не может вредить японским интересам в этой части Азии.

– И на том спасибо.

– Да, и еще… Мы по-прежнему заинтересованы в успешном завершении операции «Великий странник Востока».

– Это еще что за операция?

– Вы не в курсе? Так называется в досье нашей разведки великий поход вашего легионера – полковника Курбатова. – И тут же уточнил: – В завершении теперь уже её берлинского этапа.

– Лихое название. Только следовало бы вам знать, подполковник, что операция эта, которая в моем штабе именовалась «Маньчжурские стрелки», уже завершена. Курбатову осталось разве что нанести визит фюреру, к чему он не очень-то стремится.

– Наша разведка долгое время вела ваших маньчжурских стрелков и восхищалась их действиями.

– Знаю. Особенно до тех пор, пока мои казаки шли по азиатской части России, – признал генерал. – Кое-какие отголоски ваших «проводов» до нас время от времени доходили.

– А вот группа поручика Живалова погибла, – напомнил ему японский офицер.

– По-солдатски, геройски погибла, – позволю себе уточнить.

– Не собираетесь ли послать еще одну группу?

– Если только благословите.

– В зависимости от того, в какой сумме золотых иен это наше благословение должно будет выразиться, – неуверенно ответил подполковник. И стало ясно, он как-то совершенно упустил из виду возможные финансовые проблемы. – Но я поинтересуюсь. И Курбатова, стрелка вашего маньчжурского, тоже попытаемся нащупать. Если только он все еще жив. Пусть даже в Германии. В нашей разведке весьма сожалеют, что вместе с его группой не пошел ни один японец.