Правитель страны Даурия - [71]

– Вы знаете, где находится управление военной полиции, господин генерал-атаман, вы знаете? – вдруг жестко спросил его Судзуки, буквально вырывая из потока ностальгических чувств.

– Знаю, естественно.

– И знаете, где в этом здании находится кабинет начальника контрразведки. Я готов принять вас через пятнадцать минут.

36

Хутор свой барон называл так же, как когда-то его предки называли замок – Шварцтирбах. Местность, на которой были разбросаны полтора десятка жилых и хозяйственных строений, представляла собой настоящую природную крепость: крутой скалистый берег реки на одном из своих изгибов соединялся с каньоном, а единственная лесная дорога едва протискивалась между обрывом и каменистой грядой.

На этом клочке земли площадью в пять-шесть гектаров не хватало разве что мощной глинобитной стены. Зато отсюда прекрасно видны были руины замка. Нависающие над противоположным берегом реки, они словно бы пытались прикрыть окрестности еще и от опасности, исходящей из поднебесья. Скорцени оказался прав – эта лесная глухомань в самом деле могла пригодиться им во времена, когда Германию наводнят войска союзников.

Два часа назад, когда Виктор фон Тирбах и его друзья прибыли сюда, старый барон никоим образом не выказал своего отношения к невесть откуда взявшемуся наследничку. Хотя сразу же дал понять, что достаточно хорошо информирован о гостях и знает о том, как Виктор появился в Германии, кто его отец и каким образом он стал обладателем родового титула. Тем не менее письмо, которое, по просьбе Скорцени, передал ему бургомистр Ораниенбурга, рекомендовавший молодого Тирбаха в качестве одного из достойнейших граждан города, было им внимательно прочитано.

Сидя в высоком, подобном трону, кресле, Хранитель Руин несколько раз перечитал содержимое письма, время от времени отрываясь от текста, чтобы взглянуть на стоявшего перед ним маньчжурского стрелка, словно не верил, что написанное в этом послании действительно касается данного молодого крепыша.

– Я так понял, это все, что вы можете представить мне? – иронично поинтересовался хозяин, положив наконец послание на краешек огромного орехового стола.

– Если не считать письма моего отца. Оно, может, заинтересует вас значительно больше чиновничьего словоизлияния бургомистра.

– Хотите сказать, это письмо тоже адресовано мне?

– Любому из встреченных мною в рейхе фон Тирбахов.

– Я знаю несколько семей Тирбахов, не имеющих никакого отношения ни к тому роду, который я представляю, ни к нашему баронскому титулу, – проговорил Хранитель Руин, гордо вскинув подбородок.

– Но ведь пришел я не к представителю одного из этих семейств, а к вам. И письмо отца адресовано носителям баронского титула фон Тирбахов.

– С него-то и следовало начинать наше знакомство.

– Хочу извиниться за его вид. Оно истрепано. Мне пришлось пронести его в подкладке через всю Россию, тылами большевиков.

– От этого слова в нем не стали ни благоразумнее, ни мудрее.

– Вы правы, барон, слова остались теми же, – Виктор протянул ему миниатюрный, с остатками сургучной печати, конвертик. – И даже родовой герб фон Тирбахов, тиснутый в конце письма, ничуть не изменился по отношению к тому гербу, которого когда-то удостоился наш общий далекий предок. Вот только воспринимаются они теперь, после моего путешествия из Маньчжурии в Германию, несколько по-иному. Более трепетно, что ли.

– По-иному они станут восприниматься только после войны. Когда вы сбросите мундир и научитесь зарабатывать себе на хлеб без оружия в руках, – поучительно молвил Хранитель. – Понимаю, господа, что по отношению к любому их фон Тирбахов «зарабатывать на хлеб» звучит оскорбительно. Но ведь и всё прочее, связанное с современной Германией и так называемым Третьим рейхом, тоже особой гордости не вызывает. Даже сейчас, когда они пока еще не поставлены на колени. Но ведь поставят же их, неминуемо поставят!

– Такой исход не исключается. Но, что бы ни произошло, я останусь верным своей присяге.

– Меня это должно растрогать? – иронично поинтересовался Хранитель Руин.

– Вам достаточно видеть, насколько растроган я – человек, который начал по-настоящему чувствовать себя представителем древнего саксонского рода, ответственным за сохранение родовой фамилии и чести.

– А вы, князь Курбатов, под присягой на Библии готовы подтвердить, что сейчас передо мной стоит именно фон Тирбах, отправившийся вместе с вами в рейд из Маньчжурии?

– В этом, господин барон, можете не сомневаться, – вежливо склонил голову Легионер.

Кажется, отеческое послание «маньчжурского Тирбаха» тоже никакого особого впечатления на старого барона не произвело. Дочитав его, он положил конверт вместе с остальными бумагами в секретер, закрыл на ключ и молча вышел из дома. То, что он удалился, не проронив ни слова, заставило Виктора и остальных офицеров угрюмо переглянуться. Однако вопросов за этим обменом взглядами не последовало.

Выйдя вслед за Хранителем Руин, офицеры остановились на высоком, просторном крыльце, охваченном фигурной решеткой и двумя мраморными лестницами. Хутор барона мало напоминал соседские. Георг фон Тирбах обитал в большом, двухэтажном, однако лишенном какого-либо архитектурного стиля и вкуса, каменном особняке, выстроенном на возвышенности. Все остальные каменные и кирпичные постройки ютились вокруг него, словно хижины вокруг храма. Поставлены они были так, что составляли четырехугольный замкнутый двор, пространство между некоторыми стенами заполнялось крепостного типа оградой.