Правильный пацан - [11]

– Не сердись, пожалуйста. Я не имела в виду ничего такого, честное слово.

– А вот твоих честных слов мне не нужно! – Виталий предостерегающе выставил перед собой растопыренные пятерни. – Грош им цена, твоим клятвам и заверениям! Лично я сыт ими во по сюда… по самое горло! – Он сделался бледен, словно не ребром ладони себя по кадыку чиркнул для наглядности, а опасной бритвой.

А пони крутился себе на ниточке как заведенный, и его глаза-бусинки ничего не выражали. Он ведь был игрушечным, не настоящим. Это людям выпало без конца страдать и мучить друг друга, а у него было иное предназначение.

– Послушай, – Тамара повернулась к мужу, – ты так и будешь теперь меня всю жизнь попрекать?

Виталий выпятил подбородок:

– А ты хотела, чтобы я все забыл? Как будто ничего не было?

– Было. Но прошло. Сколько можно повторять одно и то же?

– А! Не нравится слушать?

– Кому же такое понравится?

– Давай тогда я тебя по головке стану гладить, хочешь? Ты полагаешь, что именно этого заслуживаешь, да?

– А ты считаешь, что я заслуживаю смертной казни?

Как это часто случается, выяснение отношений между супругами переросло в обмен риторическими вопросами, причем на все более повышенных тонах, поскольку ответов никто, собственно говоря, и не ждал. Более важным казалось просто перекричать друг друга.

– Тебе, значит, и слова не скажи? – восклицал Виталий, распаляясь все сильнее. – Ты, значит, можешь гулять направо и налево, а я должен помалкивать в тряпочку?

– Ты же сам говорил, что меня прощаешь, разве нет? – Тамара раздраженно дула на прядь волос, упрямо падающую на ее лицо. Откинуть волосы руками не приходило ей в голову. – Или тебе теперь со мной жить тошно? – вопрошала она звенящим от напряжения голосом. – Может быть, ты вообще надумал со мной развестись?

– Что, невтерпеж? Не сидится дома, не сидится? Понравилось любовь крутить?

– Какая любовь, какая любовь? Если разок промашка вышла, так мне что же, вешаться теперь?

– Промашка? – Виталий расхохотался как заправский Мефистофель. – А не подмашка? Мне кажется, так будет точнее.

– Послушай, выбирай выражения! Я тебе не шлюха какая-нибудь подзаборная!

– Да, – язвительно подтвердил Виталий. – Не какая-нибудь. И не подзаборная.

– Ну, знаешь ли! – прошипела Тамара, когда сообразила, что само определение «шлюха» у мужа возражений не вызывает.

Для того чтобы высказать свое возмущение более конкретно, ей не хватило ни слов, ни воздуха в легких. Крутнувшись на месте так, что от подошв тапочек запахло паленой резиной, она стремглав ринулась вон из комнаты. Коршуном взвившийся с дивана Виталий поймал ее за ворот халата и, слегка задыхаясь, поинтересовался:

– Ты куда это собралась?

– Пусти! – крикнула Тамара, не оборачиваясь. – Я ухожу, уезжаю! С меня хватит!

– Чего именно с тебя хватит?

– Всего!

Подавшись вперед так яростно, что халат затрещал по швам, Тамара вновь попыталась улизнуть из комнаты. Виталию пришлось обхватить ее обеими руками поперек талии. Ощущение было такое, словно держишь извивающуюся всем телом рыбину, сильную, скользкую и очень холодную.

– Успокойся, слышишь! – прикрикнул Виталий тоном скорее тревожным, чем требовательным.

– Отпус-сти, я с-сказала!

Подпрыгнув в его объятиях, Тамара взбрыкнула в воздухе ногами.

– А ну хватит! – заорал Виталий страшным голосом.

Домашние тапочки, слетевшие с ног жены, показались ему дурным предзнаменованием. Он ведь не собирался отпускать Тамару, даже после того, что она натворила. Он не мог без нее жить, хотя не признавался в этом никому, в том числе и самому себе.

– Прекращай этот балаган! – попросил он уже спокойнее.

– Это не балаган, – возразила Тамара. – Все очень даже серьезно.

Прижимаясь к мужу спиной, она слышала, как отчаянно колотится его сердце. Его руки ослабили хватку, и теперь можно было запросто вырваться из его объятий, но ей не хотелось этого делать. Гораздо спокойнее и приятнее было стоять на месте, ощущая ладони Виталия на своей пояснице.

– Отпусти меня, – пробормотала она.

– Сначала скажи, что ты задумала.

– Ты слышал. Я уезжаю.

– Куда именно? – Голос Виталия сделался хриплым.

Тамара пожала плечами:

– Да хоть к родителям, в Курганск.

– А кашу, которую ты заварила, мне одному расхлебывать? – мрачно осведомился Виталий. – Ты хоть понимаешь, что натворила? – Он перехватил жену за плечи, вынуждая ее развернуться к нему лицом.

– Ну, понимаю. – Тамара старательно отводила глаза. – Тебе-то что? Отвечать мне.

– Нам! – встряхнул ее Виталий. – Мы пока что муж и жена.

– Пока что! – саркастически повторила Тамара.

Некоторое время они молчали, такие близкие и такие далекие. Наконец Виталий не выдержал, заговорил первым. Его слова падали в тишину тяжело и глухо, как камни:

– На сегодняшний день существует только один способ оплатить твой должок бандитам – продать эту квартиру. Тебе с братом плевать – квартира-то не ваша. Вы умотаете в свой паршивый Курганск, а мне где жить прикажете? Перебираться на вокзал?

Тамара прищурилась:

– Вот, значит, что тебя больше всего волнует! Но ты не переживай, Виталечка, не переживай! За эти хоромы тебе столько отвалят, что ты потом себе новую квартиру купишь.