Правила жестоких игр - [42]

Я проснулась от собственного испуганного вопля, который так и не прозвучал в ночь аварии, села на постели, дрожа, словно осенний лист. Свет включился настолько неожиданно, что пришлось сощуриться. На пороге стояла мамаша, впопыхах натянувшая наизнанку халат. Она по-совиному хлопала глазами.

– Мне приснился кошмар. – Тяжело дыша, прошептала я и упала обратно на подушки. Лоб покрылся холодной испариной, футболка промокла насквозь.

– Я оставлю открытой дверь. – Тихо отозвалась мама и затушила свет, возвращаясь к себе.

Вперив бессмысленный взор в черный потолок, я лежала в темноте, боясь пошевелиться. От наволочки исходил слабый, едва заметный аромат мужского одеколона, тонкого, чуть кисловатого. Димка пах сладко, и он бы никогда не оставил меня одну сразу после первой ночи. Слезы хлынули из глаз, удушая, заставляя ноющие легкие разрываться. Я рыдала впервые за много месяцев, словно в умиравшем теле, внезапно оживала давно убитая душа.

* * *

В наушниках плеера орала резкая музыка, и мои шаги почти совпадали с тактом. Тело больше не болело, но багряные синяки превращали его в живописное полотно сумасшедшего сюрреалиста. В отличие от родителей я знала, что медицина в моем случае совершенно бесполезна.

Закурив, в стайке студентов я торопилась к зданию факультета, как всегда опаздывая на первую лекцию. Сигаретный дым обжигал гортань, от него слабели ноги, а руки тряслись, но отлично успокаивались натянутые гитарными струнами нервы. Черный Ауди и серебристый Мерседес уже находились на стоянке между автомобилями преподавателей. Проходя мимо, я с гримасой отвращения бросила под колеса черной машинки окурок.

Изучив расписание магистратуры, пришлось признать, что, в отличие от первокурсников, занятиями магистров последних курсов не обременяли. Найдя номер аудитории, я направилась прямиком в соседний корпус. За нужной дверью раздавались веселые голоса, преподаватель через смех пытался перекричать гомонивших студентов. Я осторожно постучалась и заглянула в кабинет, скорчив стыдливую гримасу. Аудитория мгновенно замолчала, ученики, весьма свободно развалившиеся за партами, уставились на меня с немым интересом. От моего появления Заккери подался вперед с застывшим лицом. Я старалась не смотреть на его брата, расположившегося в другом конце аудитории.

– Извините. – Пробормотала я, привлекая внимание преподавателя.

Тот, не понимавший, почему примолкла группа, недоуменно оглянулся. Его брови изогнулись от вида моих рыжих волос, бровей, ресниц и задорных веснушек на лице. Мечтательно закатив глаза, он взмахнул толстым томиком и продекламировал:

– Осень все ближе, ближе,

Все ниже листвы полет.

Она не золотая – рыжая,

И улетит, и пройдет…

– Да, да. Вячеслав Куприянов, «Стихи для рыжей девушки». – Протараторила я, не замечая его удивления (в моем Интернет дневнике только ленивый не написал этого стихотворения, когда я поместила свою фотографию для всеобщего обозрения), и без перехода добавила: – Мне бы с Филиппом Вестичем поговорить.

Группа мгновенно замолкла, переглядываясь. Я старалась даже не коситься в сторону парня.

– Это срочно! – Улыбка получилась еще смущеннее, а щеки залил румянец.

Что-то произошло, атмосфера странным образом изменилась, и в аудитории после моей просьбы неожиданно сгустился воздух. Не знаю, прочувствовали ли подобное необъяснимое явление другие ученики. Преподаватель крутил головой, явно желая отказать. Краем глаза я заметила движение, ко мне стремительно подошел Филипп, невежливо схватив за локоть.

– Спасибо. – Пробормотала я учителю, а парень уже вытаскивал меня в коридор.

Стоило двери закрыться за его спиной, как я резко вырвалась и поспешно отошла на несколько шагов.

– Что? – С досадой спросил он.

Я обернулась, парень, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. Выражение на красивом лице с четким профилем оставалось по-прежнему вежливо безразличным.

– Послушай. – Набираясь смелости, я прикусила губу. – Я все поняла – ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Хорошо.

Филипп спокойно разглядывал носы своих ботинок, не проявляя никакого интереса к моим словам.

– Но в таком случае перестань меня убивать! – Прошипела я, надеясь, что нас никто не услышит.

Тут он вскинулся, в ярко-синих глазах отражалось недоумение.

– Не знаю, чем я тебе помешала? – Снова повторила я, дрожа от волнения. Ладони стали влажными, рука нервно заправила за ухо прядь рыжих волос.

– О чем ты говоришь? – Сморщился он.

По пустому коридору прошла парочка, что-то обсуждавшая в полголоса. Мы замолчали, разглядывая друг друга, словно собирались подраться. Когда ненужные свидетели скрылись за углом, я продолжила, почти захлебываясь словами:

– Я говорю о том, что если ты не оставишь это, то уже завтра или послезавтра, а может через неделю я умру от очередного кровотечения. Наплевать на то, что произошло или не произошло между нами. Мне нужно только одно – оставь меня.

– Ты свихнулась. – Он действительно смотрел на меня с легким презрением, как на безумную.

– Ты считаешь, что я сошла с ума? Тогда что это?!– Я резко задрала футболку, демонстрируя почерневший след на ребрах, и тут же сердито одернула ее обратно.