Правила возвышения - [28]

И все же Гринса любил предсказывать будущее. Да и какой кирси не любил? Его соплеменники от природы обладали магической силой. Тот самый дар, за который они платили годами жизни, позволял беловолосым делать вещи, о которых инди могли только мечтать. Если арфа отнимает годы жизни у музыканта, разве он откажется играть на ней? Разве опасность смерти остановит воина, идущего в бой? Гринсе казалось, что кирси ничем не отличаются от других людей. Магия была ремеслом беловолосых. Каждый раз, когда Гринса чувствовал, как пробегают по телу токи магической силы — прохладные и стремительные, словно талые воды, стекающие с гор в Сирисскую степь в самом начале посевного сезона, — он снова и снова сознавал, сколь острое наслаждение доставляет даже самое простое магическое действо.

Теперь, призвав на помощь свою магическую силу, он вызвал из глубины Кирана образ высокого мускулистого мужчины с покрытым испариной лбом. У него были прямые каштановые волосы и серые глаза, как у Малвина; и он изготавливал обод большого тележного колеса. Мужчина работал быстро и сноровисто — как человек, занимающийся этим делом всю жизнь. Он запросто мог быть искусным фехтовальщиком или опытным наездником, скачущим на своем коне, — такая сила и непринужденность чувствовались в каждом его движении.

Гринса давно понял, что детям недостаточно только показать будущее, но даже самое нехитрое ремесло надо представить делом героическим. Пусть Малвин видел себя простым колесным мастером, а не солдатом, — он также видел себя взрослым мужчиной, мускулистым, красивым и искусным в своем ремесле. Этот образ запечатлеется в сердце мальчика и, возможно, позволит легче перенести разочарование, которое он испытает, узнав, что никогда не станет королевским гвардейцем. Будет ли Малвин действительно похож на человека в магическом кристалле? Неизвестно. Но Гринса верил, что до конца жизни мальчик будет видеть себя именно таким. Разве это плохо?

Предсказатель задержал образ в камне еще на несколько мгновений, с улыбкой глядя на зачарованное лицо мальчика. Потом он позволил изображению медленно померкнуть. Пока оно тускнело, таяло в мягком сером свете Кирана, словно отплывающий корабль в утреннем тумане, Малвин не сводил взгляда с кристалла. И только когда видение исчезло окончательно, он моргнул и поднял глаза на Гринсу.

— Это вправду был я? — спросил он, задыхаясь от волнения.

Кирси улыбнулся:

— А ты как думаешь?

— Понятное дело, я. — Мальчик вскочил с места, едва не опрокинув стул. — Мне нужно срочно рассказать все маме и папе.

— Конечно. До свидания, Малвин. Да хранят тебя боги!

— Спасибо, сэр, — сказал он, резко разворачиваясь и устремляясь к выходу. — И вам того же! — крикнул он через плечо.

Коротко улыбнувшись, Гринса откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Уже девятое по счету Приобщение сегодня, и он провел также два Посвящения. Это забрало много магической силы — много даже для него. У него онемели ноги и спина, и он чувствовал тупую боль в висках.

— Милосердная Морна, ну и жара здесь! — раздался голос перед ним.

Гринса открыл глаза и увидел входившую в палатку Кресенну, тоже предсказательницу.

— Я и не заметил, — сказал он.

— Лжец.

Он ухмыльнулся. Кресенна была моложе его и совсем недавно странствовала с ярмаркой. Она была чрезвычайно привлекательна: длинные белые волосы, светлые, как огонь свечи, глаза и мягкая улыбка.

— Ты выглядишь усталым, — заметила она. — Хочешь, я подменю тебя на время?

— Много там еще народу?

Она бросила взгляд через плечо, словно могла отсюда видеть очередь:

— Человек пятьдесят. Большинство пришло за Приобщением.

Само собой. Дети помладше всегда шли в первых рядах. Старшие старательно изображали безразличие и обычно являлись к предсказателю на второй-третий день ярмарки. Но насколько Гринса понимал, они нервничали не меньше двенадцатилетних, когда входили в палатку.

— С другой стороны, — добавила Кресенна, — прибыл сын герцога со своим вассалом. Похоже, они оба достигли возраста Посвящения.

Тавис и Ксавер. Он ждал их. Гринса постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Пожалуй, я возьму этих двоих и еще несколько детей помладше, — беззаботно сказал он. — Когда я закончу с ними, можно будет и отдохнуть.

— Ты уверен? — спросила Кресенна. — Судя по твоему виду, тебе следует отдохнуть прямо сейчас.

Он улыбнулся. Боль в висках прошла при упоминании о сыне герцога.

— На самом деле я чувствую себя прекрасно. Дай мне передохнуть пару минут. А потом пригласи сюда лорда Тависа.

— Как скажешь.

Она повернулась и вышла из палатки, оставив Гринсу наедине с жарой и мягким светом Кирана.

ГЛАВА 5

Тавис чувствовал на себе пристальные взгляды и знал, что за ними скрывается. Они завидовали ему; у некоторых зависть могла даже перерасти в негодование. Он понимал их, действительно понимал. Что они могли поделать с собой? Вот они стояли здесь в длинной очереди, чтобы заглянуть в свое безрадостное будущее или узнать, каким низким ремеслом им предстоит овладеть в последующие шесть лет жизни. Между тем Тавису собственное будущее виделось ясно и отчетливо, как красная луна, взошедшая на темно-синем небе Морны.