Правила виноделов - [214]

– Что случилось, старик? – спросил Уолли друга.

Гомер опустился на колени перед креслом и спрятал мокрое от слез лицо в его безжизненные колени.

– Доктор Кедр умер, – сказал он сквозь сдавленные рыдания.

И пока он плакал, Уолли держал в ладонях его голову. Но это длилось недолго; насколько он помнил, только один сирота в приюте, Кудри Дей, мог плакать не переставая часами; вытерев слезы, Гомер сказал Анджелу:

– Я расскажу тебе одну коротенькую историю. И мне нужна будет твоя помощь.

Оба пошли в сарай, где хранились садовые принадлежности. Гомер взял маленькую банку с эфиром, проколол булавкой. От паров эфира у него слегка заслезились глаза; он никогда не мог понять, что хорошего Кедр находил в эфире.

– К эфиру у него было наркотическое пристрастие, – сказал он сыну. – Но больным Кедр давал эфир как волшебник. Помню, пациентки во время операции разговаривали с ним, а боли не чувствовали. Так точно он дозировал.

Затем они вернулись в дом, поднялись с банкой эфира наверх, и Гомер попросил Анджела постелить в его комнате вторую постель – сначала клеенку, которую стлали Анджелу, когда тот еще нуждался в подгузниках, поверх – чистую простыню и пододеяльник.

– Для малышки Роз? – спросил Анджел.

– Нет, не для малышки, – сказал Гомер. И стал распаковывать инструменты.

Анджел сел на кровать и не отрывал глаз от отца.

– Вода кипит! – крикнул снизу Уолли.

– Ты помнишь, я тебе рассказывал, что я помогал доктору Кедру? – спросил Гомер.

– Да, – ответил Анджел Бур.

– Я был хороший помощник. Очень хороший. Я не любитель, Анджел, я настоящий профессионал. Это и есть моя коротенькая история, – сказал Гомер и оглядел инструменты: где, что и как лежит. Порядок – идеальный. Годы над умением не властны.

– А дальше-то что, рассказывай, – попросил Анджел.

Внизу, они слышали, Уолли летал уже по всему дому.

А наверху Гомер Бур, меняя на старой маске марлю, продолжал свой рассказ. Начал с работ: Господней и дьявола – и сразу же объяснил, что для Уилбура Кедра все, что он делал в приютской больнице, было богоугодным делом.

Кенди насторожилась, когда фары джипа четко высветили на фоне темного неба фигуры сборщиков: они сидели на крыше дома сидра бок о бок, как большие нахохлившиеся птицы. Она подумала, что наверху собралась вся бригада. Но это было не так, отсутствовали двое – мистер Роз и его дочь. Они были в доме, остальные сидели на крыше и ждали, как было велено.

Кенди вышла из джипа – никто сверху не окликнул ее. Окна темные, света в доме нет. Если бы не силуэты на фоне неба, она бы подумала, что все уже спят.

– Привет! – крикнула Кенди сборщикам. – Вот увидите, в один прекрасный день крыша под вами провалится.

Никто на приветствие не ответил, и это насторожило Кенди. Сборщики были явно чем-то испуганы. Потому и молчали. Они понимали: мистер Роз делает с дочерью плохое, но заступиться за нее не могли – боялись.

– Глина! – позвала Кенди.

– Да, миссус Уортингтон, – ответил тот.

Кенди подошла к углу дома, где крыша слегка осунулась вниз; тут стояла старая садовая лестница, упиравшаяся в карниз крыши. Никто из работников, однако, не поспешил помочь ей.

– Персик! – опять позвала Кенди.

– Да, мэм, – отозвался тот.

– Подержи, пожалуйста, лестницу, – сказала Кенди.

Глина с Персиком держали лестницу, а Котелок протянул руку, когда голова ее показалась над карнизом. Сборщики потеснились, и она села рядом с ними.

В темноте не разберешь, но Роз Роз явно на крыше нет, как нет и мистера Роза, иначе он бы уже приветствовал ее.

Вдруг прямо под ней послышались какие-то звуки и чей-то негромкий голос. Кенди было подумала, это во сне лепечет малышка, но лепет скоро перешел в плач.

– Когда ваш Уолли был маленьким, все было по-другому, – сказал Котелок. – Как будто в другой стране. – Взгляд его блуждал по мерцающей цепочке огней на далеком берегу океана.

Звуки внутри дома слышались все отчетливей.

– Хорошая ночь, мэм, правда? – громко сказал Персик, стараясь их заглушить.

Ночь решительно была нехорошая, глухая. Теперь уже не было сомнений, что за звуки доносятся из темного дома. К горлу Кенди подступила тошнота.

– Осторожнее, – предупредил ее Глина, когда она встала.

Неожиданно Кенди присела и стала колотить по жестяной крыше.

– Крыша совсем старая, миссус Уортингтон, – сказал Котелок. – Можно провалиться.

– Помогите мне сойти вниз, – приказала она.

Глина с Персиком взяли ее за руки, Котелок пошел вперед. Спускаясь с крыши, Кенди старалась шуметь как можно громче.

– Роз! – крикнула она еще с лестницы. У нее язык не повернулся назвать девушку этим дурацким именем Роз Роз; не могла она произнести и «мистер Роз». И она еще раз крикнула: – Роз!

Она и сама не знала, кого зовет, но в дверях дома сидра появилась фигура мистера Роза. Он все еще одевался, заправлял рубашку в штаны и застегивал их. Он ей показался старше, суше и хотя, как всегда, улыбался, но смотрел в глаза без обычной самоуверенности и вежливого безразличия.

– Ничего мне не говорите, – сказала Кенди. Впрочем, что ему было говорить? – Ваша дочь с ребенком поедут со мной.

Миновав мистера Роза, она вошла в дом и, нащупывая выключатель, почувствовала под рукой измочаленный листок бумаги с правилами дома сидра.