Правила секса - [59]

— Надо же, какое совпадение, — говорит Лорен. — Утром я видела, как две собаки занимались любовью у меня перед общагой. Это было очень странно, но определенно поэтично с точки зрения эротической образности.

В конце концов мне находится что сказать.

— Лорен, собаки не занимаются любовью, — говорю я ей. — Они ебутся.

— Ну, оральный секс их точно не смущает, — смеется Мона.

— Собаки не занимаются любовью? — спрашивает меня Стамп с изумлением. — Я бы пораздумал над этим, будь я на твоем месте.

— Мм, нет… нет… я действительно верю, что собаки занимаются любовью… мм, да, они занимаются любовью при… солнечном свете, — говорит Витторио с грустью. — В золотых, золотистых… солнечных лучах они занимаются любовью.

Я извиняюсь и встаю, иду через кухню, думая, что она ведет в ванную комнату, затем вверх по лестнице и через комнату Витторио в его ванную комнату. Мою руки, гляжу на свое отражение в зеркале и говорю себе, что пойду обратно и скажу Лорен, что я плохо себя чувствую и нам лучше вернуться обратно в кампус. Что она на это скажет? Наверное, ответит, что мы только пришли сюда и что если мне хочется уйти — пожалуйста, и она встретится со мной, когда вернется в кампус. Я что, правда что-то сказал про ебущихся собак? Забудь про кокс, думаю я и открываю медицинский шкафчик Витторио больше со скуки, нежели из любопытства. Туалетная вода «Си бриз», «Виталис», зубная щетка «Топол», «Бен-Гей», пептобисмол, тюбик «Препарейшн-Эйч», упаковка либриума. Экий модник. Я достаю бутылочку из шкафчика, открываю ее, высыпаю черно-зеленые капсулы на ладонь, а затем глотаю одну, чтобы успокоиться, запиваю с ладони водой из-под крана. Затем вытираю рот и руки о полотенце, свисающее с душевой кабинки, и возвращаюсь обратно в гостиную, уже проклиная себя за то, что оставил без присмотра Лорен с Витторио так надолго.

Все говорят о книге, которой я не читал. Присаживаюсь обратно в кресло рядом с Лорен и слышу, как одна из редакторш произносит:

— Весьма… весьма плодотворная. А другая говорит:

— Да, это веха.

Открываю еще одну бутылку и гляжу на Лорен, которая окидывает меня попрошающе-умоляющим взглядом. Я ставлю бутылку на место и смотрю на Мону и ее просвечивающую блузку.

— То, как она представила воплощение Матери Земли, просто потрясающе, не сказать — дерзко, — говорит Мона, изо всех сил кивая.

— Но не только то, как она ее представила, — говорит Стамп. — Меня сразили именно джойсовские коннотации.

— Да это Джойс, типичный Джойс, — соглашается Мона.

— Стоит прочитать эту книгу? — спрашиваю я Лорен, надеясь, что она повернется ко мне и отвернется от Витторио.

— Тебе бы не понравилось, — отвечает она, не глядя на меня.

— Почему? — спрашиваю я.

— Для тебя она «лишена смысла». — Она отхлебывает из стакана.

— Не только Джойс, она мне немного напомнила Акер, — говорит Трэв. — Кстати, читал кто-нибудь «Молния ударила меня в член» Крэда Килодни? Это потрясающе, потрясающе.

Он качает головой.

— Что это значит? — спрашиваю я ее.

— Догадайся, — шепчет она.

Я откидываюсь назад, сдерживаю зевоту, пью себе пиво.

Трэв поворачивается к Витторио.

— Но, Витторио, позволь спросить тебя, разве ты не думаешь, что эта условно богемная бессистемная панк-писанина опустившихся поствьетнамских, постуотергейтских, пост… черт, пост-все-на-свете менестрелей — результат того, что литературный истеблишмент вдалбливает потерянному поколению никчемную пропаганду, эксплуатирующую жадность и сексуальную пресыщенность, разрушающую разум, лишающую способности высказываться, и именно поэтому такие издания, как «Просто еще один мудак», — жареная компиляция андеграундных, в кавычках, произведений, прочно оседают в умах этого клана плохо приспособившихся, ни во что не верящих, мятежных, своекорыстных… черт их дери, выкидышей, или ты думаешь, это все… — и тут Трэв замолкает, подбирает нужное слово, — фуфло?

— Ох, Трэ-эв, — говорит Мона.

— Э-э… фуфло? — бормочет Витторио. — Что за фуфло… о чем ты? Я не… читал эту книгу… э… — Он поворачивается к Лорен. — Фуфло?.. Ммм, тебе понравилась эта книга?

— О да, — кивает Лорен, — очень понравилась.

— Я… я не читал эту… эту книгу, — робко произносит Витторио, опустив глаза на свой стакан.

Я смотрю на Витторио, и неожиданно мне его жалко. Хочется сказать ему, что я тоже ее не читал, и я понимаю, что Лорен чувствует себя так же, потому что она поворачивается и говорит:

— О Витторио, как жаль, что ты уезжаешь. Витторио краснеет и произносит:

— Я должен вернуться… к своей семье.

— А как же Мари? — спрашивает она с нежностью, не убирая руки с его запястья.

Я гляжу на Мари, которая разговаривает с Трэвом о книге.

— О, — говорит Витторио, глядя на нее, затем неожиданно снова глядя на Лорен, — я буду очень сильно скучать по ней… очень сильно.

Мне хочется сказать то же самое Лорен, но вместо этого я зеваю и отхлебываю «Бекса». Я сонливый и слегка вставленный. Определенно все кончено. Я уже собрался было сказать ей об этом, но Стамп вскакивает и ставит кассету Circle Jerks, которых никто не может слушать, а Мона с Трэвом хотят послушать Los Lobos, так что все идут на компромисс и мы слушаем Yaz. Стамп принимается танцевать с Моной в темной уже комнате, и Трэв с редакторшами тоже пробуют трястись под музыку. Стамп даже пытается уговорить Мари присоединиться к ним, но она лишь улыбается и говорит, что очень устала.