Правила подводной охоты - [15]

– Деньги есть? – тихо, но грозно прорычал охотник.

– Есть, – выдохнул я, ощущая, как потоки адреналина разгоняются по моим жилам.

В ушах зашумело от частого пульса.

– Сколько? – уже более мирно спросил охотник.

– А сколько надо?

– Все.

Такой подход меня несколько озадачил, но препираться я не стал и вынул из кармана несколько мятых купюр, оставшихся после вчерашнего посещения курсантского буфета.

– А ты? – обратился охотник к Пасу, забрав у меня деньги.

– Ничего не осталось, – ответил Пас.

– Ладно. – Незнакомец спрятал мои деньги в карман и скрылся за склоном холма.

– Ты что, вчера все деньги потратил? – спросил я у Паса.

– Нет.

– А почему не дал?

– Разве я ему должен?

Вот так номер! Хлюпик Пас сумел утаить свои запасы, а я даже не подумал об этом.

– Жалко, что ли? – мне пришлось махнуть рукой.

Пас не ответил. В наступившей тишине, пронизанной трелями сверчков, было слышно, как завелся мотор нашей амфибии.

– Пошла на погрузку, – предположил я. – Ну и влипли же мы с тобой!

– Надо дойти до штаба, – сказал Пас.

Голод и нарастающий страх не оставили во мне сил на возражения. Мы обогнули холм и наткнулись на одинокое каменное здание с темными окнами. Над запертой дверью висела табличка с надписью «Аппаратный класс». На крыльце пахло протухшим «рассолом» и белковым эластидом. Судя по наметенной у порога пыли, дверь не открывали недели две – там даже травинки выросли. Правее двери висел выгоревший на солнце пластмассовый щит с надписью «Доска почета». На нем красовались три пожухлые фотографии – охотники в торпедном классе, охотники в аппаратном классе и охотники возле борта гравилета.

– Нечасто они здесь тренируются, – презрительно скривился я.

– С трудом представляю идиота, который стал бы по доброй воле тренироваться с жидкостным аппаратом, – фыркнул Пас.

– А на фига тогда быть охотником, если не ходить в глубину?

– Ты серьезно? Лично я предпочту мыть тарелки на камбузе, чем ощущать приросший к телу глубинный катетер.

– Странный ты. – Я взглянул на товарища и пожал плечами.

Он пропустил мое замечание мимо ушей.

За следующим холмом мы нашли штаб, о чем свидетельствовала табличка над бронированной дверью, но воспользоваться кнопкой вызова никто из нас не решился. Зато мне на глаза попался световой указатель с надписью «Камбуз», и я услышал, как у Паса заурчало в животе.

– Может, командир там? – с надеждой спросил Пас.

– Там и «старики» могут оказаться. А Жаб скорее всего на погрузке.

– Камбуз уже закрыт, – задумчиво произнес Пас. – А хлеборез скорее всего такой же салага, как и мы. Ну кто из «стариков» согласится торчать на камбузе? Мы могли бы выпросить у него что-нибудь пожевать.

Такой довод показался мне резонным.

Рипли

Камбуз оказался приземистым бараком с соответствующей надписью над дверью. Фонарь освещал только крыльцо. Пас ткнул в кнопку звонка, и почти сразу изнутри послышался низкий женский голос, помянувший барракуду. Потом донеслось гораздо отчетливей:

– Кого еще принесло, якорь вам в задницу? Со дна морского достанут, чтоб их десять раз в ил закопало!

– Женщина, – повернувшись ко мне, горячо шепнул Пас.

Мне хотелось сказать ему, что он идиот, но я только постучал костяшками пальцев себе по макушке. В этот момент пискнул замок, и дверь с мягким шипением уползла в сторону.

На пороге стояла женщина лет тридцати пяти, крепкая и стройная, словно по два часа в день проводила на спортивной площадке. На ней была синяя майка вместо рубашки и брюки, точно такие же, как у нас. Только большего размера – росту в незнакомке было полных метр девяносто. Ее грудь под майкой казалась отлитой из пластика, как мышцы капитана Максютина на скульптуре, а смоляные волосы были острижены коротко, по-мужски. На ногах у нее были спортивные туфли.

– Чего вас тут носит? – спросила незнакомка хорошо поставленным голосом, оглядывая нас с головы до ног.

Я ощутил себя рядом с ней ребенком возле пирамиды Хеопса. Меня подавлял не только и не столько ее рост, сколько бьющая через край жизненная энергия. Я заметил, что Пас ощупывает взглядом ее фигуру.

– Мы здесь проездом, – произнес он.

– И что? – незнакомка удивленно подняла брови.

– Есть хочется, – нехотя признался Пас.

В глазах женщины мелькнул озорной огонек. Она задержала взгляд на наших заправленных рубашках и шагнула в сторону, жестом пропуская в коридор. Там было сумрачно, почти темно – из четырех зарешеченных светильников горел только один, выхватывая из полутьмы стены, покрытые коричневым композитом, и бетонный пол со следами мясных потеков. Где-то еле слышно бубнило радио, рассказывая о новом транспортном коридоре между Индией и Австралией. В стене зияли боковые проемы без дверей, они уводили в совершенно темные помещения.

– Меня зовут Рипли, – сообщила работница камбуза. – В смысле Рита, но здесь все зовут меня Рипли. За рост. Я уже привыкла, так что можете не стесняться.

Прозвище показалось мне знакомым, но где именно я его слышал – вспомнить не мог. Решил спросить у Паса, когда представится такая возможность. По штатному расписанию наша новая знакомая скорее всего была коком, но применить это слово к женщине казалось диким. Я решил называть ее про себя кухаркой.