Правила подводной охоты - [11]

– Я!

– Через десять минут мою машину к воротам.

– Есть!

Сердце у меня забилось так, что жилки запульсировали на шее. Буря чувств нарастала во мне – смешанных, противоречивых. Я понял, что вот-вот навсегда уеду отсюда. Это походило на отпущение грехов, ведь все, что здесь случилось со мной, все мои ошибки, неточности, неловкие ситуации, покинут меня за дверью этого кабинета. Но в то же время неизвестность, ожидающая за тем же порогом, все сильнее начинала меня пугать. Наверное, Пас попросту был более чутким, он ощутил то же самое раньше.

Жаб потер лоб ладонью, взглянул на меня и снова вдавил кнопку селектора. С удивлением я понял, что он тоже нервничает перед отъездом.

– Дежурный! – произнес он в микрофон.

– Я! – По интонации курсанта явственно слышалось, что именно он думает о столь частых вызовах.

– Свяжитесь со старшиной взвода. Пусть он доставит мне новую рубашку размера «четыре-шесть». Немедленно!

– Есть!

Уже через пару минут старшина принес рубашку в кабинет. На его лице читалось вполне объяснимое удивление.

– Доставлено по вашему приказанию, – доложил он, положив сверток на край стола.

– Спасибо, свободны, – коротко кивнул Жаб. Старшина развернулся кругом и покинул кабинет.

Я переоделся, ощущая себя змеей, меняющей кожу. Казалось, грязное пятно вобрало в себя все неприятности, случившиеся со мной за два года. Включая и горечь расставания с Лесей. В кармане грязной рубашки осталась фотография, на которой мы с ребятами сгрудились в парке, – я, Леська, Вовик Лукич, Милка и Рита с Вадиком. Я хотел вытащить снимок, но не решался проявлять телячью нежность при командире.

– В утилизатор, – рявкнул Жаб, заметив мое замешательство.

«В утилизатор так в утилизатор», – подумал я.

Сердце на миг защемило, но тут же отпустило – я окончательно осознал, что с прошлым меня не связывает более ничего. Скомкав рубашку вместе со снимком, я швырнул ее в контейнер возле стены. В одну реку нельзя войти дважды. Захотелось наголо выбрить всю голову.

– Разрешите пройти в уборную! – мне показалось уместным вновь перейти на язык уставных фраз. Слезы подступали к глазам.

– Ступай. Бритва есть?

– Так точно! – я хлопнул себя по карману.

– Тогда вперед, охотник!

– Есть!

За черту горизонта

Когда я смывал остатки мыла со своей гладко выбритой головы, кто-то с шорохом протиснулся в приоткрытую дверь туалета. Отфыркавшись, я разглядел рядом Паса.

– Извини, – он неуверенно пожал плечами и потер переносицу. – Жаб меня вызвал и сообщил, что забирает нас с тобой на свою базу в качестве пополнения.

– Знаю. – Я закрыл кран.

– Он сказал, что база очень спокойная.

Мне было трудно понять, какие эмоции вызвало у него это известие.

– Это правда, – ответил я.

– Почему ты попросил именно меня? – Пас остановил на мне изучающий взгляд.

– Ты что, откажешься отправиться в спокойное место без Влада?

– Нет. Спасибо. – Он снова опустил взгляд. – Но я был уверен, что ты возненавидишь меня после того, что случилось.

– Сделанного не вернешь, – миролюбиво отмахнулся я. – Это мелочи по сравнению с глубиной океана.

– Да, – ответил Пас, поднимая взгляд.

В его глазах я заметил огонек решимости.

– Хочешь, я тоже побрею голову? – внезапно предложил он.

– Зачем? – удивился я.

– Тогда над тобой никто не будет смеяться. Как будто в учебке был карантин, и весь выпуск заставили выбриться наголо.

– Как хочешь, – я не знал, что еще можно на это ответить.

– Тогда подожди в коридоре, ладно? – Он вынул из кармана футляр с бритвой.

Я пожал плечами и вышел.

Неподалеку, за пультом дежурного, сидел на телефоне младший курсант. Судя по двум желтым нашивкам на рукаве, до выпуска ему оставался еще год. Он украдкой бросил на меня взгляд, в котором не было и тени насмешки, и я отвернулся, сделав вид, будто разглядываю плакаты со схемой кровообращения в жаберных полостях сверхглубинных скафандров. Неуверенность в моей душе сменилась жаждой перемен и восторгом ожидающей впереди стихии.

«Барракуда меня дери! – подумалось под нарастающие удары сердца. – Скоро я буду стоять на палубе посреди океана!»

В коридор вышел Пас. Уши на его выбритой голове забавно оттопыривались, но у меня это вызвало не насмешку, а чувство почти братской солидарности лысого к лысому. Я не удержался и хлопнул его по плечу.

– Вперед, охотник!

– Вперед! – Пас расплылся в улыбке. – Мы теперь с тобой два лысых хрена.

– Точно! – подхватил я. – Может, создадим братство хреноголовых?

– Давай, – согласился Пас. – Только ты председателем.

Мы двинулись по коридору в кабинет Жаба. Дойдя до двери, я нажал кнопку звонка.

– Где вас носит так долго? – пророкотал в ответ динамик.

Дверь с шипением сдвинулась, и мы увидели командира, собирающего в сверкающий кейс личные вещи со стола. Он показался мне более устрашающим, чем обычно. И хотя росту в нем было меньше, чем во мне, зато он был грузным и широкоплечим – я бы не рискнул сразиться с ним в рукопашную.

– Готовы? – он окинул нас оценивающим взглядом.

– Так точно! – отрапортовал я, заметив у стены два походных рюкзака с нашими фамилиями.

Мне показалось, что перед отъездом Жаб волнуется не меньше меня. Он захлопнул кейс, и щелчок замков повис в воздухе, как красная ракета сигнала к атаке.