Правила мести - [16]

К тому же Фрэнк Коннор никогда не высказывал несогласия. По крайней мере вслух. Однако при всем том у Коннора имелись собственные идеи о будущем опального агентства — и преждевременная смерть «Дивизии» отнюдь не входила в его планы. Вопреки провалу в Швейцарии, он продолжал верить в будущее своей организации. И, несмотря на то что думали о Конноре его гораздо лучше одетые, причесанные и информированные боссы, он таки мечтал. И да, интриговал. И да, у него были свои планы. Коннор считал, что «Дивизия» не умерла, а просто взяла передышку, набирается сил и только ждет шанса вернуть себе былую славу.

Шанс Фрэнка Коннора.

Пора выходить из тени.

— Есть у вас информация о медицинской конференции, ради которой он якобы приехал? — спросил он.

— У них есть сайт в Интернете, — ответил Эрскин. — Я выбрал самое главное. Взгляните.

Коннор изучил титульный лист. «Международная терапевтическая ассоциация, 21-й ежегодный конгресс».

— Что в этой конференции такого важного, что выманило Рэнсома из его любимого полевого госпиталя?

— Он основной докладчик. Должен выступать завтра утром.

Коннор нашел расписание конференции. «Лечение детских болезней, вызванных паразитами».

— Боюсь, я тут ничего не пойму. Где, вы сказали, он остановился?

— В отеле «Дорчестер».

— Неплохо, — сказал Коннор и поднял бровь, продолжая переворачивать страницы. — Сколько у нас там людей?

— В Лондоне? Четверо, но один в отпуске.

— Четверо? Вы что, смеетесь?

Коннор покачал головой. Лондон — столица европейской разведки. Год назад «Дивизия» могла похвастаться шикарными офисами неподалеку от американского посольства на Гроувенор-сквер, со штатом из двадцати постоянно работающих профессионалов и еще двадцати контрактников, готовых явиться по первому зову.

— Немедленно верните из отпуска этого сукина сына и учтите, я не шучу. Организуйте посменное круглосуточное наблюдение за отелем Рэнсома. Двое дежурят, двое отдыхают. Пусть через час доложат, что прибыли на место. И подумайте, где можно раздобыть еще людей. Свяжитесь с Берлином и Миланом. Там кто-то должен быть.

— Понятно, — сказал Эрскин.

Питер Эрскин — тридцатилетний, бледный, сухопарый, как бегун, с темными волосами, зализанными с помощью пригоршни геля, и хитроватыми голубыми глазами, от которых ничего не могло укрыться. Шпион в третьем поколении. Частная школа в Дирфилде, потом Йель, стипендия Фулбрайта, в придачу член тайного университетского общества «Череп и кости». Его дед во время Второй мировой войны работал с Алленом Даллесом в Швейцарии, а отец был заместителем начальника оперативного управления, когда будущий 41-й президент США Джордж Буш-старший в середине семидесятых занимал пост директора ЦРУ в Лэнгли. Эрскин был как бы шелковым чехлом для наждака Коннора. Проблеск горностаевого меха, чтобы убедить приезжих сановников с Капитолийского холма, что «Дивизии» можно доверять.

Коннор бросил бумаги на стол:

— Итак, он проделал весь этот путь из африканской глуши только для того, чтобы произнести речь о тропических паразитах кучке богатеньких докторишек? Меня этим не купишь. Он должен знать, что мы не сводим с него глаз. Она его наверняка об этом предупреждала. Зачем же ему себя компрометировать? Он здесь по другой причине.

— Я проверил у организаторов конференции, — сказал Эрскин. — Рэнсома пригласили три месяца назад. Они оплатили авиабилет и проживание в гостинице.

— Нет, — сказал Коннор, скрестив руки на бочкообразной груди и пристально глядя на своего заместителя. — Все дело в ней.

Упоминать имя необходимости не было. Речь шла об Эмме Рэнсом.

Коннор подошел к окну. Офисы «Дивизии» были перемещены в неприметное здание на Тайсонс-Корнер, в окраинный городской комплекс, расположенный в пятнадцати милях к юго-востоку от Вашингтона. «Дивизия» делила здание с Внутренней налоговой службой США и Палатой мер и весов. Со своего насеста на втором этаже Коннор взирал на ничем не примечательный отрезок виргинского асфальта и авторемонтную мастерскую. Да, это мало походило на мемориал Линкольна с Зеркальным прудом.

— Она там, Пит. Не он это придумал — тащиться на какую-то пижонскую конференцию в Лондоне. Он-то как раз терпеть не может такие мероприятия. Это все проделки Эммы.

— При всем уважении к вам, сэр, я, конечно, могу понять ее желание видеть мужа, но зачем выбирать Лондон? Ни один город в мире не находится под таким пристальным наблюдением. По всему Лондону установлено пятьдесят тысяч видеокамер, и это только те, что относятся к ведению правительства. Изображение рядового лондонца, идущего по Оксфорд-стрит, раз пятьдесят за день появляется на мониторе. Это все равно что залезть в резервуар с акулами, когда у тебя весь нос в крови.

— На нее это похоже, — сказал Коннор.

Именно Эмма Рэнсом сорвала операцию в Швейцарии, что чуть было не привело к краху «Дивизии». В списке особо опасных лиц, составленном Коннором, она шла под номером один. «Дивизии» не суждено возродиться, а Фрэнку Коннору — продвинуться, пока об этой дамочке не позаботятся.

— Как насчет телефона Рэнсома? — спросил он.

— Его мобильника? Номер есть у нас в картотеке, он зарегистрирован в «Водафоне».