Правила экстрасенса - [9]

Миша и Афанасий Павлович тут же бросились к капитану, подхватили его под руки и отвели к дивану. Воронцов почувствовал, как у него по лицу текут слезы, он хотел что-нибудь сказать, но изо рта вырывалось только непонятные стоны и мычание, голова словно ехала задом наперед на американских горках.

– Сейчас, сейчас все у нас будет хорошо. – с успокаивающим голосом, словно разговаривал с маленьким ребенком, Баркин достал из шкафа аптечку и вытащил оттуда ампулу со шприцом. – Сейчас мы укольчик сделаем, и успокоимся. И поедем домой, ляжем в постельку, а утром все будет не так страшно.

Он кивнул Мише держать капитана за плечи, а сам закатал рукав его свитера и ввел иглу в вену.

– Что это такое? – спросил лейтенант, все еще не отошедший от вида начальника, разговаривающего с пустым коридором.

– Успокоительное. – доктор ввел лекарство и вытащил шприц. – Отвези его домой и уложи спать. И желательно, чтобы с ним рядом кто-нибудь был, когда он проснется.

Глава 3. О том, что жизнь призраков – это еще цветочки или Первое правило экстрасенса

Девочка зажмурилась от света прожекторов, свет становился все ярче и ярче и, наконец, перед тем, как стать совсем невыносимым, вдруг резко погас, открыв Лёне вид на его спальню. Здесь, наоборот, царила темнота, нарушаемая только огоньком черной свечи, стоящей на откуда-то взявшемся в Лёниной спальне круглом журнальном столе. Внезапно подул резкий холодный ветер, пламя свечи затрепетало, и вместе с порывом в комнату влетели фотографии. Они рассыпались по полу, из-под ног Воронцова откуда ни возьмись вдруг выкатился грецкий орех и принялся кругами кататься по фотографиям, вызывая у капитана новый приступ головной боли. Наворачивая круги, орех стал расти в размерах и оставлять за собой странный мокрый след. Вскоре скорлупа начала принимать черты человеческого лица, и Лёня с ужасом понял, что у жидкости, растекающейся по фотографиям, был темно-красный цвет. А голова тем временем перестала кружить по комнате, обернулась к Лёне своим страшным лицом и хищно улыбнулась….

Обливаясь холодным потом, Воронцов заставил себя вырваться из странного кошмара. Он лежал у себя дома на диване. В спальне, так же, как и во сне, царила темнота, не хватало только фотографий и окровавленной башки, решившей устроить ралли у него по ковру.

Входная дверь хлопнула, заставив Лёню вздрогнуть от страха. За приоткрытой дверью спальни мелькнула знакомая тень и взяла курс на кухню.

Лёня помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. Ему это удалось, но вместо головы и ореха на ум пришли сначала Рыбкинский допрос с пристрастием, а затем и встреча с далеко не прекрасным незнакомцем в морге. Лёне стало страшно, в первый раз за много лет и во второй раз за этот день. Ему захотелось туда, где есть свет и люди – на кухню к Мише.

Старжевский внимательно изучал содержимое холодильника и, услышав Лёнины шаги, испуганно обернулся:

– Ой, вы давно проснулись?

– Только что. – Лёня сел за стол и посмотрел на чайник. Хотя бы он теперь ему больше не снился. Миша бесцеремонно достал из холодильника хлеб и колбасу, также бесцеремонно соорудил себе бутерброд и со смаком откусил от него половину. Лёня посмотрел на лейтенанта и понял, что после всего того, что с ним сегодня случилось, съесть что-то он сможет в лучшем случае только недели через три.

– Как вы себя чувствуете?

– А ты как думаешь?

– Может, вы хотите чего-нибудь? Я могу в киоск сбегать.

Больше всего сейчас Лёне хотелось, чтобы кто-нибудь был с ним рядом. Кто-нибудь жизнерадостный, вроде Миши. И потом было еще кое-что…

– Я хочу найти этого шутника, из-за которого мне теперь неделю кошмары сниться будут.

Лейтенант сел напротив Воронцова и покачал головой:

– Леонид Сергеевич, это не шутки. Или вы думаете, что тот, кого вы видели в морге, тоже актер? Да и Костылёв сказал, что на такое представление у них денег бы не хватило.

Капитан вытаращился на подчиненного:

– Костылёв? Ты… ты что, был в РУВД и все им рассказал?!

Старжевский простодушно пожал плечами:

– Ну да. Нужно же было убедиться, что это не их рук дело. Они все клятвенно заявили, что ничего такого у них даже в мыслях не было. Со смертью не шутят…

Лёня устало провел ладонью по лицу – что они еще сказали или подумали, он даже спрашивать не хотел. Единственным его желанием было, чтобы этот цирк закончился, раз и навсегда. Хватит ему мертвых душ, вещих снов и прочей чертовщины, он просто хотел нормальной, спокойной жизни.

Однако Миша, видимо, только начал входить в кураж.

– Леонид Сергеевич, я после РУВД к тете своей заехал. Она у меня гадалкой работает. К ней приходят всякие женщины, жалуются на своих мужей, и она им отворот-поворот делает. Так вот, я ей все рассказал и она мне вот эту книжку дала. – с этими словами лейтенант вытащил из внутреннего кармана толстовки брошюру в светло-зеленой обложке страниц примерно на сто, на которой было изображено лицо мужчины с нарисованным на лбу глазом.

– Правила экстрасенса?! – Лёня с отвращением повертел книженцию в руках и отдал обратно Михаилу – такую беллетристику он не стал бы читать даже если бы она вдруг за ночь превратилась в мировой бестселлер.