Правила экстрасенса - [20]

Хоть у Лёни и чесались руки разобраться с ними лично, здравый смысл все-таки заставил его не следовать Гришиному примеру и не отправляться в лес у Охты в одиночку. Поэтому подхватив вечером Мишку для подстраховки и введя его в курс дела, Воронцов направил машину в восточную часть города. Первым пунктом в его плане был повторный допрос бомжей – кто знает, может быть, за эти дни они нашли еще пару голов или каких-нибудь других конечностей и просто не решались снова отнести их в отделение, боясь, что она этот раз Лёха действительно выдаст им положенные двадцать пять процентов от находки.

Когда они подъехали к лесу, часы на арматуре показывали начало двенадцатого. В отличие от города, где весна уже по полной программе вступала в свои права, в лесу у Лёни появилось чувство, что здешние сугробы чувствуют себя даже при плюсовой температуре вполне уютно и точно не собираются покидать лесную вечеринку как минимум до июля.

Миша первым заметил среди сугробов нечто вроде палатки, сделанной из старой мешковины и длинных веток. Однако эта своеобразная «вилла» на данный момент пустовала – хозяева наверняка удалились на поиски продуктов для «фуршета» или нашли апартаменты потеплее, потому что ночь сегодня обещала быть морозной.

Лёнину серебристую «девятку» они решили оставить за деревьями у въезда в лес. Пройдя между сугробов до ночлега бомжей, они спрятались за заснеженным холмом и приготовились ждать прихода мажоров. Через некоторое время мороз медленно, но верно начал подниматься от ног, утопающих в снегу, до спины, и разбегаться по всему тело неприятными мурашками. Миша стоял, засунув руки в карманы и спрятав нос в шарф, поднятый до ушей. Лёня потер заледеневшие ладони друг об друга и подышал на них белым паром, однако уже в следующую секунду холод опять принялся обволакивать его конечности.

– Надо было чай горячий в термосе с собой взять. – пробормотал Старжевский.

Лёня кивнул и внезапно почувствовал чье-то присутствие позади себя. Сперва помедлив, он все же обернулся и, узрев виновника его чувства, испуганно дернулся в сторону.

– Твою дивизию! Рыбкин, ты спереди подойти не мог?

Фабрикант виновато опустил голову:

– Простите, товарищ капитан, я Вас напугать не хотел. Вы еще не привыкли, да?

– К чему я должен был привыкнуть? – в случае с Рыбкиным Лёня позволил себе быть более чем злопамятным. – Что ты мне врешь каждый раз, когда мы встречаемся?

– Да, помилуйте, товарищ капитан, когда это я Вам врал?

– А кто ко мне на допрос жмуриком явился и, ни слова об этом не сказав, обещал с повинной сдаться?!

– Да я Вас пугать не хотел. Да и скажи я Вам, что я мертвый, разве Вы бы мне поверили? Вы бы наверняка в психушку меня отправили.

– Ага, а так я сам чуть было в психушке не оказался!

Мишка нервно хихикнул. Лёня оглянулся на лейтенанта – тому, видимо, хоть и было неуютно находится рядом с невидимым и неслышимым покойником, но Михаил все же старался держаться уверенно и смело. Лёня снова обратил свое внимание на почившего фабриканта:

– Что ты вообще здесь делаешь?

– Так я вас почувствовал и решил подойти, поздороваться. Может, помочь чем надо?

Лёня усмехнулся. Слова Анатолия заставили его вспомнить неплохое сравнение из Мишкиной книжки, в котором говорилось, что для усопших медиумы были как единственный телевизор для бедной африканской деревни. Если у покойников единожды получалось наладить контакт с экстрасенсом, то потом их было от него не оторвать. Видимо, и бедному «африканцу» Рыбкину Лёня тоже очень пригляделся в качестве «окна» в другой мир, что, конечно, не вызывало у Воронцова особого восторга. Однако пока капитан решил не прогонять фабриканта. Пока он еще мог сослужить Лёне неплохую службу:

– Ты каждую ночь здесь в округе ошиваешься или только сегодня зашел?

Фабрикант кивнул:

– Каждую ночь, я же здесь недалеко похоронен. Пойти мне больше некуда, да и нельзя.

– Прекрасно. Значит, ты должен был видеть здесь незнакомых мужчин на джипах. – потом подумав, добавил. – Живых.

– Наши на джипах не разъезжают, – улыбнулся Рыбкин в ответ. – Да, видел я их пару раз. Они машины здесь оставляют, а сами к нам на кладбище идут.

– Зачем? – у Лёни тут же появилось нехорошее подозрение. Уж не нарвались ли они на сатанистов? Сборки на кладбище, особая жестокость, отрезание языков и голов – все эти действия подходили под обычное описание таких группировок.

Рыбкин пожал плечами:

– Я не знаю, я за ними не следил. Они на другой конец кладбища ходят. – он кивнул в сторону деревьев, за которыми, видимо, и располагалось его последнее пристанище. – Если хотите, можно у других спросить, может, кто знает, куда они шастают.

Лёня кивнул и оглянулся на Мишку – перебирая замерзшими ногами, тот терпеливо ждал, пока начальник закончит свой допрос и поделится с ним полученной информацией. Воронцов вкратце пересказал ему рассказанное Рыбкиным. Идея отправиться в полночь на кладбище большой радости у Старжевского не вызвала.

– Если хочешь, можешь остаться в машине, подождать. – предложил капитан. – Я там порасспрошу несколько человек и вернусь. Все равно эти мажоры или сатанисты или кто они там еще, наверно, сегодня здесь уже не объявятся.